Книга Ночь упырей, страница 84 – Анастасия Андрианова

– Ой, Смонь, сейчас ещё налью, – засуетилась Мавна, заметив это.

В кружку полился кипяток и шмякнулся свежий чайный пакетик. Следом нырнули новые кусочки сахара.

– Спасибо. – Он хотел благодарно тронуть её за руку, но постеснялся.

Варде хмуро поджал губы, наблюдая за ними.

– Мне страшно оставаться одному, – хмыкнул он, шмыгнув носом, и уставился на скатерть, ковыряя её ногтем. – Твои огни, другие нежаки. Я не понимаю, что происходит, и кажется, что схожу с ума. Может, кто-то со мной останется? – голос Варде стал глухим, и Смородник понял: ему стыдно. Стыдно просить остаться с ним, но страшно быть в одиночестве и неизвестности.

С неприятным потрясением Смородник начал осознавать, что сочувствует упырю. Не в полную силу, конечно, но что-то вдруг показалось ему знакомым. Знал он ещё одного такого же мальчишку, который за много лет так и не стал своим – вечно всем чужой, но без бездонных зелёных глаз и щёлкающий зубами даже в сторону рук, которые пытались его погладить.

Да уж, и у врагов может быть что-то общее.

– Давай завтра, – буркнул он. – Возьму кое-что. Сегодня пока сам последи. Может, выяснишь что-то. Держись, упырёк.

Варде грустно закивал:

– Ладно.

Смородник, сам себе удивляясь, ободряюще тряхнул Варде за плечо. Тот кисло улыбнулся.

– Ой, мальчики, – вздохнула Мавна.

– Пошли. – Он встал и кивнул к двери. – Отвезу тебя домой. А то Илар будет волноваться. Поздно уже.

* * *

Улица перед общежитием в ночной час была пустынной и звеняще-тихой. Снег закончился, усыпав тротуар льдистой мукой, и у расписанной граффити входной двери с кодовым замком Смородник заметил знакомую фигуру и шикнул ругательство сквозь зубы. Он бы всегда узнал эти стройные ноги на высоких каблуках и ярко-рыжие гладкие волосы. И почему из всех обитателей общаги его угораздило столкнуться именно с ней?!

Он натянул капюшон пониже и попытался быстрее набрать цифры на двери, но Лунница, стряхнув пепел с сигареты, хрипло его окликнула:

– Эй! Не убегай. Курить есть?

– Нет, – буркнул Смородник. – Ты уже куришь.

– А дома? Мне бы пачку до завтра. На утро не хватит. Выручишь?

Дверь открылась с тихим автоматическим писком, Смородник рванул её на себя и остановился. Просьба Лунницы зародила в нём сомнения. Пару секунд назад он был уверен, что проскочит мимо неё, не удостоив даже кивком, но в её тоне слышалась искренняя просьба, а Смородник не понаслышке знал, что такое остаться без сигарет.

Он хмуро посмотрел на неё, тонко-красивую в свете фонарей. Хотел огрызнуться: мол, не осталось мужчин, у которых ты можешь попросить сигарет? Но не вышло. Он бы непременно сказал что-то язвительное, если бы в груди до сих пор сидел острый крюк посреди гноящейся раны. Но с удивлением Смородник понял: нет, уже не больно. Пусто там, где скреблось и кололо.

Наверное, это был первый случай в его жизни, когда со временем боль ушла, а не приумножилась.

– Пойдём, – бросил он, кивнув подбородком в подъезд.

Они прошли через турникет, по очереди стряхнули по горсти искр в генератор и поднялись на второй этаж. На коврике у двери расползалась какая-то мерзкая липкая лужа, уже высохшая. Надо будет вытереть.

Смородник вставил ключ в замок и поймал себя на мысли: сколько раз они заходили сюда вдвоём? Лунница так же ждала чуть позади, и духи у неё оставались всё теми же, с тяжёлым ароматом каких-то ночных цветов и гвоздики. Интересно, дешевле или дороже «вишни»? Смороднику никогда даже в голову не приходило узнать и купить. Наверное, правильно она сделала, когда решила с ним порвать. Он был ей никудышным партнёром.