Книга Отсутствие жизни, страница 162 – Анастасия Андрианова

Таких упырей можно было засечь через приложение: жизненных сил в них почти не было, и они идентифицировались как точки с нулевой жизненной активностью.

Но упырей, развившихся до того, что научились принимать облик людей, приложение не видело. Они пили слишком много крови и по-другому вытягивали силы из людей, настолько, что сами почти приблизились к живым. Их не засекали приборы, не отличая от людей. А вот чародеи на карте, наоборот, сновали алыми искрами. В них кипела жизнь. А металлический жетон, который носил на шее каждый чародей, передавал на карту информацию: серийный номер, по которому можно было узнать принадлежность к отряду и рати.

Чародеям прошлого, должно быть, приходилось куда хуже: не было ни спутников, ни телефонов, ни карт, ни баз данных. Только своя сила и пергаментные карты, где вручную приходилось разрабатывать земли на квадраты. Патрулировать их отрядами, рассылая впереди себя снопы искр, и надеяться, что по пути им попадутся упыри. Полагаться на слухи и домыслы, доносы деревенских жителей и отчёты городских глав… Деревни и города тогда обносили частоколами и стенами, считая, что козлиный череп отпугнёт нежить. Хорошо, что сейчас всё стало легче. А прошлое осталось в уроках истории из потрёпанных учебников, которые выдавали юным чародеям в учебном корпусе.

Вот только раньше чародеи жили явно не в общежитиях с крошечными однокомнатными квартирками. И власти ценили их куда больше. А уж простые жители и вовсе с радостью отдавали за защиту любое добро.

Смородник быстро проверил телефон. Мавна не писала. Но выложила историю. Уже хорошо, значит, за ночь её никто не успел сожрать. В ванной, сунув в рот зубную щётку с полоской пасты, Смородник ткнул на цветной кружок у её аватарки. Ага. Какие-то нитки и спицы. Ничего такие, острые, если ткнуть упырю в шею, то можно лишить его физической оболочки. Значит, вооружена.

Прополоскав рот и плеснув холодной водой в лицо, он хмыкнул своему отражению. Вот идиот, девчонка ведь просто вяжет, а у него в голове только убийства. Ну и ублюдок, это от него ей стоит держаться подальше, а не от тощего хипстера-упыря.

Главное, случайно не отправить огонёк-реакцию.

Или отправить не случайно?

Смородник встряхнул головой, окатив зеркало мелкими брызгами с мокрых волос. Ну и чушь лезет в мозг, надо скорее выпить кофе покрепче.

Телефон издал короткую вибрацию сообщения. Рука Смородника слишком резко дёрнулась к экрану, но писал всего лишь Калинник. Смородник разочарованно поджал губы.

«Привет. Как швы? Зайди на минуту, я кое-что узнал».

Какие ещё швы? А, точно, на разорванной руке. Он согнул и разогнул локоть, задрал рукав, рассматривая повязку. Забыл поменять вчера на ночь, всё думал про девчонку, её упыря и свой разбитый нос. Уже как-то и не до руки. Да и сражение с вожаком казалось уже далёким, хотя прошло всего ничего, даже его простуда до конца не исчезла. Хотя теперь от заложенности капли не помогут, спасибо упырёнышу. Эх, сломать бы и его аккуратный девичий носик…

Наспех проглотив кружку растворимой бурды с пятью ложками сахара, Смородник переоделся и перед выходом к Калиннику решил спрятать лицо под чёрной медицинской маской. Не стоит доставлять удовольствие своим видом тем, кто мог бы встретиться по пути.

Чародейское логово состояло из нескольких корпусов. Общежитие для взрослых отрядных чародеев располагалось вдоль дороги: пятиэтажное здание, в котором жила рать – сто сорок четыре чародея. Почти все в отдельных квартирках, но некоторые парочки умудрялись втискиваться в одну вдвоём. Смородника всегда передёргивало от мысли, что можно делить с кем-то свой матрас и ванную комнату, и даже после встреч с Лунницей он не мог дождаться, когда она уберётся обратно к себе. На первом этаже был коридор-переход в столовую, спортзал, медицинское отделение и зал для собраний. Столовские обеды стоили немало, а готовили там скверно – слипшиеся серые макароны, холодные супы с застывшей плёнкой жира и всё такое. Поэтому питались там в основном мальцы, которым было всё равно, чем набивать животы после тренировок. К тому же с них не брали денег, пока они не вступали в отряды. Смородник и сам таким был: тощим, с вечно голодными глазами, и хватал с тарелки всё, что предлагали, даже не разбираясь. Лишь бы в желудке не было пусто.