Книга Отсутствие жизни, страница 176 – Анастасия Андрианова

«Ты меня согреваешь», – сказал Варде.

«А кто согреет меня саму?» – хотелось спросить в ответ.

Мимо проходили люди, огибая странную, сидящую на земле девушку – Мавна видела только их ноги и колёса велосипедов и самокатов. Она понятия не имела, видит ли её Варде и где он сейчас. Не хотела даже думать о нём. Слёзы душили, стискивали горло и грудь, и она уже не могла понять, плачет от обиды, от страха, от боли, от тоски или чего-то ещё. Был бы тут Илар, можно было бы опереться на его плечо, обняться и ничего бы не имело значения. Но он, как всегда, трудится в кофейне – праздник через несколько дней, а она отдыхает и разбирается со своими отношениями, уже прогнившими, как прошлогодние листья. Идиотка.

– Вам нужна помощь?

Перед Мавной остановились ноги в кроссовках и серых джинсах. Она медленно подняла глаза и недоверчиво уставилась на мужчину лет тридцати. У него были тёмно-русые волосы, когда-то, наверное, аккуратно подстриженные, но уже сильно отросшие, и трёхдневная щетина. Он выглядел не очень опрятным, и в целом в его облике было что-то, что показалось Мавне отталкивающим.

– Нет, благодарю. – Она поднялась на ноги, украдкой вытирая слёзы с лица. Мужчина не уходил.

– Я видел, как вы убежали от молодого человека. – Он покачнулся с мысков на пятки, махнув рукой в сторону той скамейки у пруда. – И случайно услышал несколько фраз.

– Я уже ухожу, – буркнула Мавна и развернулась, но мужчина вдруг схватил её за локоть и притянул спиной к себе. Пахнуло илом и застоявшейся водой – и явно не со стороны пруда. Дыхание перехватило от нахлынувшего страха.

– Курочка моя, если хочешь узнать что-то о том, как люди попадают под болота, то мы собираемся по четвергам в заброшенной школе.

Он прошептал это с хрипящим присвистом прямо ей на ухо, так жутко и угрожающе, что Мавна замерла, не в силах пошевелиться, отбиваться или кричать. Тело окаменело, будто каждую мышцу парализовало от ужаса.

А когда она пришла в себя, мужчина уже спешно уходил по гравийной дорожке, сунув руки в карманы джинсов.

– Твою ж мать, – простонал Смородник, пытаясь приоткрыть глаза.

Голова болела так, что в висках будто били в барабаны, а внутренности сводило от тошноты. Перегнувшись через край скрипящей кровати, он заметил, что кто-то предусмотрительно приготовил таз. Желудок давно был пустым, поэтому Смородника вырвало только желчью и водой.

На тумбе обнаружилась бутылка минералки. Открутив крышку, он выпил сразу почти половину и почувствовал себя чуть лучше.

Чем больше он просыпался, тем яснее понимал: да, у него разрывает голову от боли, но в целом он ощущает себя… нормально? Не умирает от усталости. Мышцы не гудят от напряжения. И, кажется, он даже выспался? Не может такого быть.

Но сны и правда снились, долгие, как полнометражные фильмы. Снились мама и старший брат. Упырь, вцепившийся в спину. Когти, погружающиеся глубже и глубже в кожу, в мышцы, под рёбра. И мост, под которым его много лет назад подобрали чародеи.

Снились лужи крови, но нигде не было тел родных.

Глядя в белый потолок, он начинал медленно понимать: это не его квартира. И не его матрас. Какая-то казённая узкая кровать со скрипящими пружинами. Неудобная, но она всё равно сумела наполнить его тело лёгкостью. Так странно.

Судя по обстановке, он каким-то образом оказался в больничной палате. Прямо тут, в общежитии. Он бывал тут уже пару раз, но всегда старался поскорее убежать к себе и долечиваться самостоятельно, как раненый зверь в берлоге.