Книга Отсутствие жизни, страница 72 – Анастасия Андрианова

Днём он съездил в пару мест, но упырей там не обнаружил, хотя приложение показывало пониженную жизненную активность. Наверное, ещё не вышли из-под земли. Смородник взял эти места на заметку и в глобальных картах закрепил участки за собой.

Машину он оставил подальше от общежития, совсем не хотелось даже приближаться к тому району. В груди тянуло, и во рту стояла горечь – не злость и не обида, а что-то более тёмное и тяжёлое захлёстывало изнутри.

Смородник сложил локти на руле и пустым взглядом уставился перед собой. Вдаль уходила улица, залитая светом фонарей. В пятиэтажках рябили квадраты окон: глухо-тёмные, ярко-жёлтые, фиолетовые от ламп. Иногда мелькали люди: силуэты за шторами. Или шли по улицам, деловито спешили по домам.

Безнадёжность, понял он. Пустота и безнадёжность – вот что росло внутри и давило на рёбра, подступало к горлу, будто хотело сожрать его без остатка, выпить внутренности, сломать кости и вырваться наружу – бродить по улицам и выть из-за углов. Пугать этих безмятежных и спокойных людей, которые занимались своими делами и ни сном ни духом не подозревали об упырях.

Смородник включил музыку. По коже пробежали мурашки, когда загремели гитары с дробным перестуком барабанов и звериным рыком вокалиста. Музыка всегда делала его чуть более наполненным, прогоняла пустоту, и чем агрессивнее был трек, тем легче дышалось.

Но расслабиться так и не удалось. В зеркале заднего вида он заметил, что к машине приближаются две фигуры. Прищурившись, Смородник коротко ругнулся и убавил звук. Опустил стекло со своей стороны и надел тёмные очки – закрыться от них хотя бы так, чтобы не смотрели в глаза.

– Чем обязан? – Он искривил губы в скованной усмешке, когда Сенница с Боярышником подошли достаточно близко. На Сеннице было длинное кашемировое пальто винного цвета, а на губах – помада такого же оттенка. Элегантно до тошноты. Зато Боярышник, как всегда, не заморачивался и носил одну и ту же тёмно-коричневую кожаную куртку, а длинные каштановые волосы собирал в хвост.

Сенница заглянула в открытое окно и сморщила нос, увидев лоток от лапши на пассажирском сиденье.

– Убери мусор, мальчик, и пригласи гостей в свою… обитель.

Смородник едва сдержал язык за зубами. Уж кто-кто, а он всегда ревностно относился к любой бумажке или пятну, особенно в своей машине. Девчонка после того раза, кстати, так и не убрала крошки от булок – пришлось вытряхивать и вымывать коврики самостоятельно. А тут – ну лоток, и что такого? Не успел доесть. Смородник перегнулся и положил его на заднее сиденье. С неохотой разблокировал двери. Тут же Сенница села впереди, а Боярышник – на заднем сиденье, втиснувшись между сваленным оружием.

Тут же салон заполнили посторонние запахи. Цветочно-медовые сладкие духи Сенницы и кисловатый запах энергетика вместе с кожано-древесным одеколоном – от Боярышника. Тошнота подкатила к горлу, и Смородник глотнул кофе из термоса, стоящего в подставке по правую руку.

– Ты недавно убил упыря в пятнадцатом квартале, – тихо произнесла Сенница. Она держала спину слишком прямо, а руки в перчатках сложила на коленях, будто боялась случайно испачкаться – хотя не могла не видеть, что в салоне не то что нет грязи – ни пылинки.

– Знаю.

– Это наш квартал, – подал голос Боярышник.