Книга Ковен отверженных, страница 155 – Айви Эшер

Мы с Сабином выходим через входную дверь этого убожества, которое старейшина Альбрехт называл «домом». Паладины, присланные расследовать случившееся и навести порядок, допросили нас и отпустили. Я совершенно вымоталась. Тяжесть в руках и ногах усугубляется тем фактом, что трудности на этом не закончились. Впереди меня ожидает множество смертей и разрушений, и мы вот-вот окажемся в самом центре событий.

Я замечаю ребят за цепью паладинов, которым было приказано никого не пускать на территорию. Перехожу на бег, увлекая за собой Сабина, пробиваюсь сквозь строй и прыгаю в объятия моих Избранных. Райкер первым подхватывает меня и осыпает поцелуями, потом ощупывает, чтобы убедиться, все ли со мной в порядке. Меня уже осмотрел целитель, и я заверяю Райкера, что кровь не моя и я нисколько не пострадала.

Больше я ничего не успеваю сказать, потому что меня похищают и процесс «объятие-поцелуй-проверка-все-ли-хорошо» начинается заново, и так еще три раза.

Ребята также осматривают Сабина и хлопают его по плечу.

– Клянусь звездами, это было ужасно. Знать, что происходит, и не иметь возможности что-либо сделать – самое худшее, что я когда-либо испытывал, – признается Нокс, притягивая нас с Сабином к себе.

Мы все на мгновение замираем, чтобы отдышаться, но все равно не можем освободиться от тяжкого груза тревоги и беспокойства. Забираемся в машину и едем домой, и я пытаюсь осмыслить все, что сегодня произошло.

– Айдин и Эврин добрались до Торреза? – спрашиваю я, внутренне сжимаясь от того, что ребята скажут «нет», и в то же время страшась услышать «да».

Бастьен поворачивается ко мне, но у меня не получается прочесть эмоции на его лице.

– Торрезу понадобилось дополнительное исцеление, – выдержав паузу, говорит Бастьен. – Эврин об этом позаботился, и теперь он у нас дома, отдыхает.

Меня обуревает множество разных чувств, но я не знаю, за какое из них ухватиться: за облегчение, страх, любопытство, беспокойство? В конце концов решаю остановиться на чувстве вины.

– Простите, ребята, – говорю я, разрывая тишину.

– За что? – спрашивает Бастьен.

– За то, что хотела пометить кого-то еще, кроме вас. Пока не стало слишком поздно, я даже не знала, что хотела этого. Но Торрез прав: так было с самого начала, просто я всерьез об этом не задумывалась. Меня влекло к нему, но как-то иначе… я не знаю, как это объяснить… Мне следовало больше говорить с вами, наверное… Попытаться разобраться, что происходит, чтобы мы смогли принять решение все вместе. А теперь получается, что я просто взяла и в очередной раз принудила вас, – признаюсь я, чувствуя себя просто отвратительно из-за того, что моя нехватка самосознания в очередной раз все испортила.

– Нам придется приспособиться, Винна. Мы доверяем тебе и твоей магии, и если она посчитала его достойным, значит, мы тоже найдем способ это увидеть, – говорит Сабин, и меня поражает, что все с ним соглашаются.

Я чувствую, что должна сказать больше, должна объяснить, но когда перебираю слова, что появляются в моей голове, ни одно из них не кажется мне правильным. Я не знаю, как правильно выстроить предложения, чтобы мне стало легче от того, что произошло. Я не знаю, что сказать, чтобы стало проще поверить, что они действительно найдут способ. Поэтому вместо того, чтобы искать несуществующее, по всей видимости, решение, я молчу. Мне достаточно принятия, которое я всегда ощущаю рядом с ними.