Книга Ковен избранных, страница 127 – Айви Эшер

Я чувствую себя разбитой. Обида и предательство свежи и гноятся, словно раны.

– С меня хватит. Я ухожу. А вы держитесь от меня подальше.

– Ты не можешь уйти, Винна, ты несовершеннолетняя, и я имею на тебя права, – заявляет Лахлан, и я чувствую, как нарастает его гнев.

– Только попробуй меня остановить. Думаешь, знаешь, на что я способна? Ты даже не представляешь.

– Винна, ты не можешь просто взять и отказаться от того, чтобы быть кастером, – говорит Сильва.

– Я и не собираюсь. Я отказываюсь от вас и от этого гребаного ковена, который, как вам нравится думать, сможет когда-то стать мне семьей.

– Ты никуда не пойдешь! – Лахлан с грохотом бьет ладонями по столу и встает, возвышаясь надо мной.

Понеслось. Во мне пробуждается и искрится магия, и я готовлюсь ее использовать.

– Лахлан! – кричит Берди, вбегая в столовую. Следом за ней появляются Лила и Аделаида. – Что ты творишь? Мы давали тебе время справиться с тем, как нелегко тебе приходится в этой ситуации, но всему есть предел! Чего ты надеешься добиться, обращаясь с ней подобным образом?

Я полагаю, что Лахлан разозлится на нее так же, как злится на меня, но он виновато опускает взгляд.

– Что, если бы на месте Вона был ты? Если бы ты пропал, и Вон отыскал твою дочь? Этого бы ты для нее хотел? – нежно спрашивает Аделаида.

– На ее месте должен стоять Вон! – ревет Лахлан, и по его щеке стекает слеза. Что-то внутри меня ломается от его признания.

– Однако здесь, твою мать, стою я. Эгоистичный кусок дерьма. Думаешь, я просила об этом, обо всем этом?! – кричу я.

– Я тоже не просил! – орет он в ответ.

– Ага, только разница между тобой и мной в том, что я, какой бы дерьмовой ни была ситуация, делаю все, что в моих силах. А ты только и делаешь, что обижаешься, жалеешь себя и рушишь единственную связь с братом, которая у тебя осталась. Ты говоришь, что лучше бы здесь был он, а не я, но теперь у тебя не осталось ни того, ни другого!

– Винна, ему просто больно…

– А кому нет, Киган? Сколько еще вы собираетесь закрывать глаза, бросая меня под груз его боли? Почему вы так легко жертвуете мной? Вы лжете, утверждая, будто я могу быть вашей семьей. Вы только и делаете, что снова и снова отсиживаетесь в стороне и наблюдаете за тем, как он пытается меня сломать!

Я выхожу, чувствуя, как дрожат от адреналина руки и бушует в теле магия. Никто не пытается меня остановить. Никто ничего не говорит. Я снимаю запасные ключи с колечка в гараже и запрыгиваю в свой джип. Нетерпеливо ерзаю на сиденье в ожидании, когда поднимется дверь гаража, как вдруг кто-то дергает за ручку водительской двери.

Поворачиваюсь и натыкаюсь на полное мольбы лицо Айдина. Я отрешенно смотрю на него, пока он пытается что-то сказать, а затем выезжаю из гаража и уношусь подальше от дома, прежде чем успеваю разобрать его крики.

Я не знаю, куда еду. Гребаная правда заключается в том, что ехать мне некуда. Еду безо всякой цели, мчусь в случайном направлении, прибавляя скорости, чтобы сбежать как можно быстрее. Еду неизвестно сколько времени, чувствуя, как клокочет внутри гнев, пока вдруг в глубине души не остается ничего, кроме пустоты, а местность вокруг не сменяется незнакомыми видами.

Меня охватывает покалывающее электрическое прикосновение барьера, и я понимаю, что выехала за пределы Утешения. Замедляюсь, чтобы развернуться, как вдруг руль резко дергается, и джип начинает трясти. Загоняю его на обочину и вылезаю из салона в поисках причины. Заднее колесо искорежено. От джипа к дороге тянутся мелкие ошметки протектора.