Книга Ковен избранных, страница 29 – Айви Эшер

– Ну вот, сестрички. Вы ее сломали. Все это время она была как скала, но стоило ей минуту провести с вами тремя, и пожалуйста, – издевается Айдин.

Поскольку я еще недостаточно опозорилась, плачу еще какое-то время, пока не начинаю бормотать извинения, икая. Потом отодвигаюсь и вытираю лицо.

– Думаю, я просто устала. Никто никогда мне такого не говорил, было приятно это услышать. Я не знала, что случится вот это… – объясняю я, показывая на свое заплаканное лицо и одновременно пытаясь избавиться от сырости.

Берди в замешательстве смотрит на меня, и ее взгляд темнеет, когда она видит синяки на моей шее.

– Что ты имеешь в виду, милая? Уверена, эти взрослые мальчишки уже сказали, как сильно тебе рады, – говорит Лила.

Я невесело смеюсь.

– Нет, кроме вас троих и Айдина, пожалуй, никто мне здесь не рад, – спорю я, насухо вытирая лицо и окидывая взглядом кухню.

– Что ж, неудивительно, – бормочет Аделаида. Ее глаза останавливаются на чем-то позади меня и в мгновение ока из нежных и любящих превращаются в жесткие и недовольные. – Сходи-ка с Айдином, осмотрите дом до конца. А мы тут немножко поболтаем с твоим дядей и остальными мальчиками. – Она улыбается скорее злобно, чем дружелюбно.

Айдин выводит меня из кухни. Мы проходим через обеденный зал, в центре которого стоит огромный стол, и выходим в коридор. Там он говорит:

– Ого, Маленькая Негодница, ты натравила на них сестричек. Будет грязно, без жертв не обойдется.

Быстро закончив обход главного этажа, где, как я узнаю, обитают Лахлан и Киган, Айдин показывает мне второй этаж – там живет остальная часть паладинского ковена, и в итоге мы поднимаемся на третий.

– Здесь ночуют мальчики, – объясняет Айдин, указывая влево от лестницы, рядом с которой мы стоим.

Я предполагаю, что однажды мне назовут их имена, но пока, видимо, придется думать о них как о мальчиках.

Мы подходим к двери справа, и Айдин взмахивает рукой, побуждая меня ее открыть.

– Это твоя комната.

Дверь открывается, и я в удивлении замираю. Айдин усмехается и гладит меня по спине, желая подбодрить, но я напрягаюсь.

– Прости, Винна, все время забываю, что ты не любишь прикосновений.

Игнорирую неправильное наблюдение, решив его не просвещать. Не то чтобы я не люблю прикосновений – я просто не привыкла к ним. Бет трогала меня, только чтобы наказать, а с тех пор как я стала жить сама по себе, меня заботили лишь тренировки и бои. Теперь я научилась проявлять привязанность к Талону, но потребовалось время, прежде чем он смог завоевать мое доверие.

Мой взгляд бегает по комнате, не зная, на чем задержаться. Справа от меня, занимая бо`льшую часть стены, располагается красивый камин из кремового камня. Напротив, на разноцветном ковре серого, фиолетового, розового и синего цветов – огромная черная кровать с балдахином и высоким аркообразным изголовьем. Застелена она серовато-фиолетовым бельем и покрыта подушками тех же цветов, элегантно разложенными у изголовья. Над изголовьем висит коллекция небольших полотен; соединяясь, они искусно изображают мозаичный пион. Сама стена выложена тем же серым камнем, что и с внешней стороны дома, и это придает комнате ощущение старины и тепла. Свет и здесь льется через высокие окна, а двери ведут на личный балкон.

Мои руки непроизвольно тянутся ко рту, когда я смотрю налево и замечаю зону отдыха с кремовым диваном и двумя сочетающимися креслами по центру разноцветного ковра. Напротив них, на верхней части стены, висит огромный телевизор, а под ним – встроенные черные книжные полки.