Книга Орден Скорпионов, страница 97 – Айви Эшер

– Исцелите ее, – приказывает Тиллео, тыча пальцем в меня.

Четверо лекарей, заикаясь, соглашаются и направляются ко мне. Они не спорят и не задают вопросов. И даже когда в меня вливается слишком много магии за раз, а кровь готова вскипеть, я не осмеливаюсь отвести взгляд от хозяина и показать, как мне больно. Полотно из открытых ран, в которое превратилась моя спина, постепенно разглаживается. Лекарям требуется лишь несколько секунд, чтобы обратить вспять все повреждения на моем теле. Слишком быстро, и на моей верхней губе и на лбу выступает испарина. Последнее, что меня поражает, – это треск ребер, от которого перехватывает дыхание. Они срастаются, восстанавливаются – а я даже не знала, что они были сломаны.

Закончив, лекари тут же отходят от меня, стараясь оказаться подальше от Тиллео. Я медленно сажусь, дрожащими руками прижимаю к груди свою грязную окровавленную тунику.

Тиллео в бешенстве, и я на мгновение задумываюсь, не собирается ли он вновь высечь меня за то, что я так его опозорила на испытаниях? Или сейчас ему нужен кто-то, на кого можно выплеснуть гнев, а я как раз оказалась под рукой?

Я знаю, чего он ожидает: я должна изобразить на лице раскаяние и подобострастие, но ничего подобного во мне больше нет. Я была осторожна и старалась быть кроткой и послушной большую часть времени, проведенного в этой дыре. И что мне это дало? Ничего. Тиллео не смог меня сломать раньше, и, что бы он ни думал, то, что горит сейчас в его взгляде, не поможет.

Лекарь набрасывает простыню на тело Тарии, Тиллео смотрит на то, что от нее осталось. Его взгляд мрачнеет, он пытается сдержать поток эмоций, меняющихся так быстро, что я могу различить лишь часть из них.

Наконец, он поворачивается ко мне. Я жду, что он потребует узнать, кто сделал это с Тарией, в ярости от того, что кто-то посмел сломать его игрушку, но вместо этого он просто смотрит на меня. В его взгляде столько злости, что все, что мне остается, – это попытаться не отшатнуться.

– Время пришло, – объявляет он так, будто я должна мгновенно понять весь его план, заключенный в этих двух простых словах.

Я не понимаю этого плана, но мое сердце ускоряет свой бег – кажется, что оно чувствует обреченность, проистекающую из этих неясных указаний.

Тиллео наклоняется ко мне, он выглядит зловеще. Его рот всего лишь в миллиметре от моего уха, так что его могу услышать лишь я.

– Я думал, все сложится иначе, но сейчас самое подходящее время, – ледяным шепотом произносит он, и воздух вокруг меня словно густеет от его злобы. – Рабыня, ты отправишься в южное крыло моего поместья и не покинешь его, пока либо ты, либо Гартокс из Ордена Медведей не умрете.

Мое сердце замирает, осознание пробегает по телу сотней голодных песчанок.

Вот оно. Вот, как все закончится для меня.

Я вот-вот умру.

Я таращусь в пустую стену палаты, не зная, что должна сказать или сделать. Когда все по-настоящему, оно ощущается совсем по-другому. Здесь всегда было так: убей или убьют тебя. Но если мы усердно работали и преуспели в тренировках, это означало, что мы могли отсрочить конец хоть на какое-то время.

Я тренировалась так, как хотели учителя, как требовал того Тиллео. И поэтому я должна была проживать день за днем, охотиться снова и снова, пока не стану слишком стара и слаба, чтобы поднять меч. При лучшем раскладе я могла заработать достаточно, чтобы больше не нужно было убивать. Но все это было ложью. Я умерла в ту секунду, когда ступила на землю Приюта. Я просто не знала, что умерла.