Книга Незаконченный разговор, страница 22 – Виолетта Иванова

Квартира встретила ее привычной тяжелой атмосферой тишины. Родители словно нехотя слушали ее рассказы, как она на красный диплом закончила учебу, нашла работу в области. Отец что-то недовольно пробурчал, что вот пусть и едет она туда, живет самостоятельно, на деньги родителей пусть не рассчитывает. Мать только спросила, не собирается ли она замуж, а то годы-то идут.

Наталье хоть и было очень обидно за такую «горячую» встречу, но снова сдержала себя. Она позвонила Людмиле, которая заканчивала свой «мозгоправный» институт и уже устроилась на работу психологом. Они встретились в своем любимом кафе, долго делились своими новостями. Людмила, как всезнающая, рассказала о бывших одноклассниках. Почти все разъехались, даже Маслова куда-то уехала со своим мужем.

— Но знаешь, могу тебе сказать, как специалист, — прищурилась Людмила, — не слишком-то она счастлива в браке. Видела я ее пару раз. Внешне делает вид, что у нее все в шоколаде, вся в брюликах, мехах, а на самом деле держит ее муж в таких ежовых рукавицах, что мне ее даже жалко стало. Он ей что-нибудь скажет, так она аж дернется, потом кивает ему с дебильной улыбкой. Видимо деньги не хочет терять, говорят, ее муж круто в гору пошел.

Они еще обсудили своих одноклассников. Людмила также рассказала о себе.

— А что рассказывать? Живу, учусь, радуюсь жизни, стараюсь не брать в голову то, что не хочу. Вот тут чуть замуж не вышла, но вовремя дерьмо его разглядела. Ой, и выльется мне мое «мозгознайство». Я теперь этих уродов насквозь вижу. Ты лучше расскажи, как дома, что родители?

— А что дома? Все как обычно.

— Ага, — кивнула Климова. — Знаешь, не обижайся. Но я теперь поняла, почему ты у меня такая?

— Какая?

— Неживая. Это же надо столько лет жить в эмоциональном морге. Сами не жили и тебе жизнь всю перевернули, разучили радоваться каждому дню, солнышку и просто жизни, — увидев вопросительный взгляд подруги, Климова невесело усмехнулась. — Я разве не видела, что у вас дома все мрачно, как в склепе, родители словно эмоциональные инвалиды, совершенно равнодушные к жизни, словно похоронили все свои эмоции. Такие биороботы, запрограммированные на выполнение определенных функций.

Наталья не стала возражать, Людмила емко заметила — «эмоциональный морг», «эмоциональные инвалиды» и хорошо помнила слова бабушки «не корчи лицо».

— Не дуйся, мои не лучше. Им главное было свалить куда-нибудь чтобы найти что-то закопанное, занесенное песком, чтобы притащить домой очередную артефактину, поставить ее на полку, забитую такой же нелепицей, и любоваться, ожидая очередной экспедиции. Они меня как в пятом классе к бабуле подкинули, так и забыли забрать. Вот она меня и воспитывала, как могла на свою пенсию библиотекаря городской библиотеки. Зато научила книги читать и понимать их. Мы с ней часто по вечерам обсуждали все, что прочитали.

Людмила тяжело вздохнула.

— Два года назад ее не стало. Приехали родители, помогли якобы похоронить. Я потом узнала, что оформили все за счет государства, как похороны почетного пенсионера. Отец потом предложил продать ее квартиру, так как им нужны были деньги на очередную экспедицию. Но бабуля умной была, оставила ее мне. Так отец обиделся на меня, когда я отказалась. Мы с ним здорово тогда поругались. И знаешь, что он кричал мне? «Мы тебя вырастили, выкормили, столько денег потратили, а ты отказываешься квартиру продать!» Это они меня растили! — Людмила горько расхохоталась. — Я до сих пор слышу звук печатной машинки. Бабуля брала подработку, чтобы хоть как-то нас прокормить. Даже сейчас мне кажется, что ночью слышу стук машинки на кухне. Чтобы меня не будить, она подкладывала под машинку какую-то мягкую подстилку, закрывала дверь и сидела всю ночь печатала. Зрение здорово посадила она, к концу почти ничего не видела. Я же с восьмого класса на почте подрабатывала. Хоть копейки, но нам было что есть.