Книга Уездный город С***, страница 128 – Дарья Кузнецова

Поручик в очередной раз вспомнил слова Чиркова, что город С*** — сонный, провинциальный и тихий, и примечательных событий в нём не случается, — и вновь с иронией попенял про себя полицмейстеру за лукавство.

Ещё от купчихи он узнал точный год события и месяц, которых Бабушкин не назвал, и потому визит на «Взлёт» ещё отложился: надо было полистать подшивки газет за то время и понять, что именно мог узнать о происшествии человек совершенно посторонний, обитавший на другом краю города и незнакомый лично с его участниками.

Аэлита против подобного не возражала, даже наоборот, обрадовалась: городская библиотека была весьма ею любима. Девушка собралась воспользоваться случаем и заодно кое-что посмотреть для своей докторской работы, давно собиралась.

— Брамс, а вам в Федорку не нужно? — опомнился Титов, пока они вновь грузились на «Буцефала».

— Нет, я взяла несколько выходных, — отмахнулась она. — С вами интереснее.

Возразить поручику было нечего, и мотоциклет понёс их на Дворянскую, в городскую публичную библиотеку — беспокоить университетскую ради газет не хотелось, хотя у Брамс и имелись читательские билеты обеих.

Ни одна из газет нужного временного отрезка не обошла своим вниманием своеобразные осенние похороны, однако, как и ожидалось, доскональное описание ритуала нигде не приводилось. Теперь почти не вызывало сомнений, что нынешний убийца — один из свидетелей того давнего происшествия.

Нельзя сказать, что Титов всерьёз рассчитывал на успех и на то, что эта старая ниточка приведёт к убийце. Свидетелем событий тот мог оказаться случайно — скажем, гостил у знакомых или вовсе был проездом, — но от необходимости проверки это не освобождало. Вдруг да и случится пересечение со списком вещевиков? Тогда у поручика наконец-то появится крепкий подозреваемый.

Поскольку Департамент располагался по дороге ко «Взлёту», Титов решил сделать небольшой крюк. Он вдруг сообразил, что список Иванова имеется у него в единственном экземпляре, и не лучшая идея — отдавать его охране завода, которую он намеревался озадачить выяснением алиби подозреваемых вещевиков. Конечно, фамилий там не так много, но…

Правда, как оказалось по прибытии в расположение уголовного сыска, в Департамент Титова привело в большей степени наитие, нежели лень.

— А где Элеонора? — растерянно спросил поручик скучающего в одиночестве Адама, в распоряжении которого оказалась вся двадцать третья комната — он явно был оставлен за старшего.

— Ой, как вы удачно приехали. Элеонора Карловна там пострадавшего описывает, в двадцать шестой комнате, это напротив, — обрадовался Чогошвили.

— А с каких пор она побоями занимается? — переведя для себя высказывание молодого человека, подивился Титов.

— Нет, ну Элеонора Карловна, конечно, экстравагантная женщина, но зря вы о ней так думаете, она никогда не дерётся, — с укором проговорил Адам.

— Что? Чогошвили, что ты мне голову морочишь?! — возмутился Натан, но потом всё же сообразил: — А, ты про побои? Ну так ты сам сказал, что она пострадавшего описывает. Не труп же у неё там!

— А-а! — просиял молодой человек. — Нет, он живой и здоровый, а Элеонора Карловна о нём всякое записывает — ну имя там, и прочее. Это родственник, кажется, третьей покойницы.

Титов пару мгновений недоверчиво смотрел на Адама, после чего мрачно пообещал: