Книга Уездный город С***, страница 162 – Дарья Кузнецова

— Хоро-о-ош! — с почти искренним восхищением протянула она, завершив осмотр.

Поручик только усмехнулся в ответ. Он прекрасно отдавал себе отчёт, как выглядит с рукой на перевязи и, главное, ссадинами на лице — особенно внушительной над бровью, окружённой насыщенным фингалом, и несколькими помельче.

— Зато живые, — возразил он весело.

— Это не может не радовать, — сдержанно улыбнулась Михельсон. — Что у вас там произошло — не спрашиваю, заходил Василий, всё обсказал.

— Кхм. Хорошо, — с лёгкой растерянностью кивнул поручик.

У Титова самого к себе оставались вопросы после того происшествия, а у окружающих, выходит, нет?! То ли Федорин умолчал о загадочных деталях падения, представив его рядовой дорожной аварией, то ли Элеонору всё это и вправду не заинтересовало, что было весьма неожиданно. Чтобы любознательная делопроизводительница отказалась от возможности почесать язык и обсудить мистическое явление? Да быть такого не может! Впрочем, Титов уже усвоил, что Михельсон — женщина своеобразная и лишь чуть менее странная, чем Брамс, так что не стоит удивляться, если порой не удаётся постичь её логику.

— Было еще что-нибудь важное?

— Да, из архива пришли списки обитателей кварталов у начала Новособорной, — рассеянно и равнодушно кивнула Элеонора, и Натан решил, что она сегодня просто не в настроении. — Про некоторых известно, куда подались после, про некоторых — нет. И дело на дурачка и его сестру, оказывается, всё же завели. Да, вот ещё от пожарных бумага о взрыве.

— Замечательно! Что бы я без вас делал? — улыбнулся Натан. — Давайте-ка мы, Брамс, для начала сравним списки, а то, может, и ехать никуда не придётся…

Как ни странно, повезло почти сразу, причём по-крупному: в деле среди фамилий очевидцев упоминался «отрок Руслан Меджаджев семи лет от роду, сын ссыльного смутьяна с Кавказа». Титов растерянно хмыкнул.

— Платон Агапыч, Элеонора, а что, в городе ссыльные живут? Вот прямо так, среди прочих граждан?

— Это ты где такое вычитал? — озадачилась Михельсон, и поручик процитировал.

— А-а, — протянул Бабушкин. — В девяносто первом дело было? Так за пару лет до того на Кавказе опять какие-то волнения случились, вот царь-батюшка и осерчал, вывез всех смутьянов, прямо целыми семьями. Этот твой Меджаджев, видать, смирный был или из родовитых каких, вот до Сибири и не доехал, здесь осел. Горцы, вообще, когда целая семья есть, милейшие люди: и гостеприимные, и домовитые, и работящие, и к старикам уважительные. Но то ежели отец семейства рядом, слово отца для них — закон, тут бы и нашим некоторым впору поучиться послушанию. А вот если молодые парни без глазу, то ровно стая делаются, словно совсем иные люди: да оно и понятно, чужаки им не указ, кровь горячая, ухарства — на троих в каждом. Вот их и перевозили сразу семействами, со скарбом, стариками и детьми. Тех, что не совсем пропащие, конечно, не разбойники. Вот и эти, видать, из таких.

— Ясно. Значит, где-то и дело на отца семейства должно быть?

— Поищу, — понятливо пообещала Элеонора, и поручик опять погрузился в списки: следовало проверить всё до конца.

Однако на этом везение закончилось, других совпадений не было, если не считать нескольких однофамильцев иных вещевиков из списка, которые в поле зрения Титова до сих пор не попадали. А выяснить, есть ли между теми именами и нынешними фигурантами связь, предстояло всё той же незаменимой Михельсон.