Книга Сладкий праздник драконьего сердца, страница 105 – Ксения Лита, Марина Индиви

Девушка улыбнулась в ответ, кивнула, и на сердце сразу стало тепло. Я расслабилась и снова повернулась к довольному Кириану. Еще более довольному, потому что, по-моему, большую часть моих мадленок умял он. Но и не только: я видела оживление среди гостей, они переговаривались и смотрели на меня уже совершенно иначе, нежели чем в самом начале.

Это помогло успокоиться окончательно — в конце концов, как я и сказала, то, что мы делаем, определяют не оценки. Если людям нравится то, во что мы вкладываем сердце и душу, если они это принимают, если это их радует, если они возвращаются к нам снова и снова — это и есть главный и, пожалуй, единственный показатель.

— Что ж… вижу, все готовы к решительному рывку. Последнему решительному рывку! — Ведущий сделал театральную паузу и поднял руку вверх. — Наши особенные десерты завершат этот сладкий день! Прежде чем мы приступим, каждый из вас расскажет о том, что же нас ждет. А после того, как десерт будет готов, вы поделитесь историей его создания! Месье Ламбер, прошу вас. Начнем!

Кондитер окинул взглядом собравшихся, и, что было совершенно точно в его стиле, возвышенно-пафосно произнес:

— Дорогие мои гости! Члены жюри! Я уже приветствовал вас сегодня, и хочу поприветствовать снова, потому что сегодня у нас состоится новое, совершенно потрясающее знакомство. Знакомство с десертом, которое я изобрел лично! Этот десерт — пирожное макарон!

Сказать, что я охренела — значит, ничего не сказать, но Ламбер не стал останавливаться на достигнутом и добил:

— К сожалению, как только рецепт был готов, его у меня украли…

По залу пронеслись вздохи, ведущий приложил руку к груди.

— Но я сейчас не хочу о плохом. Я поделюсь с вами тем, что создал единолично, и ни один из вас не усомнится в том, что эту волшебную сладость мог разработать только я!

Чтоб у тебя юбочка не поднялась! Это была единственная цензурная мысль, которая пришла мне в голову. Потому что рецепт украл именно Ламбер, и не просто украл, он еще и решил выдать его за свой. Конечно, со всем этим можно было попытаться разобраться. Или не попытаться, а разобраться, но сейчас это была полная, безоговорочная и абсолютная катастрофа. Потому что я тоже собиралась готовить макарон!

— … я изобрел лично! Этот десерт — пирожное макарон!

Я не поверил собственным ушам и пробормотал:

— Это какая-то ошибка.

Мысль вслух, но Нортон меня услышал. Он разместился в соседнем кресле и портил мне настроение все соревнования своими комментариями. Комментариями и тем, что пялился на Катю. Тем, что тоже якобы пришел сюда ее поддержать. Я знал о его к ней интересе и все время злился и ревновал. Даже несмотря на то, что Катя выбрала меня, что она была со мной, а Нортон ее раздражал, это собственническое чувство никуда не делось.

— В чем дело? — поинтересовался Нортон, склонившись ко мне.

— Это Катин рецепт. Рецепт из ее мира. Он никак не может принадлежать Ламберу! Это он украл его!

Ламбер продолжал о чем-то рассказывать с напыщенным видом, а внутри меня медленно поднималось нечто темное и яростное.

— Но Катя будет отвечать на вопросы после него, — Нортон присвистнул. — И теперь все выглядит так, словно рецепт украла она.

Я видел смятение на лице Кати, шок, переходящий в панику. Да, она тоже все поняла, и ей было больно. Я буквально почувствовал эту боль на себе, и мне захотелось убивать.