Книга Сладкий праздник драконьего сердца, страница 114 – Ксения Лита, Марина Индиви

Появление Гартиана стало неожиданностью для всех, даже для Норта, но именно его отец помог Кате, и Нортон ожидал от нее большего энтузиазма. А так он попал, как говорят в ее мире, во френдзону (дракон изучал ее мир, чтобы лучше понять иномирянку, которая не выходила из головы). Она обнималась с другими участниками, с Кирианом, но ему пожала руку и подарила свою очаровательную улыбку. Очаровательную, но ту, которую она дарила всем. Нортону хотелось быть для нее особенным, но особенным, исключительным для Кати был только принц.

Дракон внутри Нортона яростно рычал, когда он видел их объятия или поцелуи. Когда они нежно держались за руки, вовсе хотелось выть. Поэтому после совместного возвращения в академию, Нортон быстро попрощался с Кирианом и Катей и сбежал. Оглянулся только возле корпуса. Зря, потому что он нежных объятий принца и иномирянки кольнуло в груди. К себе он вернулся злой, хотел снова напиться, но застал у себя Руту. Они не были официально помолвлены, но их отцы обсуждали такой вариант объединения семей. Поэтому Нортон спал с ней без зазрения совести. По крайней мере, до того, как его заинтересовала и заинтриговала Катя.

Рута была удобной: она не ревновала, не устраивала ему сцен, совершенно нормально относилась к тому, что иногда Норт увлекался другими девушками и оказывался в чужой постели. Он всегда возвращался к ней. Она была его привычкой.

Раньше.

Потому что развалившаяся в неглиже рыжая драконица сейчас вызвала исключительно раздражение. Поэтому Нортон позволил Руте одеться и быстро с ней распрощался. И впервые увидел в глазах девушки обиду и ярость. Это могло стать проблемой. Потому что ему только ревности не хватало для полного счастья! Нортону собственных эмоций хватало, чтобы еще разбираться в чужих.

Его увлеченность Катей чем-то напоминала больную зацикленность на Смирре. Но если чувства к Смирре были наполнены местью, унижением, желанием подмять под себя, шантажом и манипуляциями… всеми темными красками, которые можно придумать, то чувство к Кате было иным: как кофе или горький шоколад. Сладким и вместе с тем терпким, приносящим боль другого рода. От того, что он не может сделать ее своей. От того, что она его не замечает. Нортона и его чувств.

Катя со Смиррой были похожи внешне, но теперь он сам видел, насколько они разные. Смирра ничего не делала просто так, она была зациклена на себе и своем величии. Она прекрасно знала о своей красоте и ее влиянии на мужчин. Смирра, как паучиха, плела интриги, Катя просто светила, как солнце. Но ему хотелось сгореть в ее лучах. Или просто сгореть, потому что не прикасаться к ней было невозможно.

Нортон размышлял об этом всю ночь, поэтому сейчас чувствовал себя отвратительнее некуда, выпадал из разговоров с друзьями. У выпускников были только практики и подготовка к испытаниям, и большую часть времени они проводили либо у себя, либо в библиотеке. Сидеть у себя Нортону не хотелось, поэтому он отправился в библиотеку. Как раз собирал необходимые книги в тележку, когда за стеллажами услышал голос Руты.

На саму Руту ему с прошлого вечера было плевать, а вот на ее слова:

— Поделом этой иномирянке! Сегодня она лишится волос, а может, даже своего красивого личика!

— Будет знать, как отбивать наших мужчин, — противно захихикала Греция. Не драконессы, а крысы какие-то!