Книга Сладкий праздник драконьего сердца, страница 78 – Ксения Лита, Марина Индиви

На следующий день после сцены в галерее мне удалось отыскать Эллу в парке. Она бродила по дорожкам, привычно грустная, и напевала под нос одну из своих песен.

— Как давно вы на Плионе? — поинтересовался я, поравнявшись с ней. Она подпрыгнула, обернулась и низко поклонилась.

— Ваше величество!

— Можете называть меня Кирианом, по крайней мере, когда мы одни.

— Я не могу… Вас послал ко мне герцог?

Кажется, Эсрот запугал ее настолько, что она боялась вообще всех. Никогда не думал, что выгляжу угрожающе. Обычно женщины считали меня привлекательным, но, видимо, не иномирянки.

— Зачем ему это? — я вздернул бровь.

— Он сказал, что вы не сводите с меня глаз. Что вы меня хотите.

Неожиданная догадка заставила меня сжать кулаки, только чтобы сдержать рвущееся наружу яростное пламя.

— И часто он отправляет к вам тех, кто не сводит с вас глаз? — Скрыть гнев в голосе не получилось, он все равно вырвался наружу, и девушка отшатнулась.

— Я, наверное, неправильно вас поняла…

Я заставил себя успокоиться и шагнул за ней.

— Вы все правильно поняли. Я вами заинтересовался, но не в том смысле.

— Не в том смысле? — недоверчиво повторила за мной Элла. — О каком смысле вообще речь?

— Ваши песни, — я кивнул на дорожку, предлагая ей продолжить прогулку, — о чем они?

Иномирянка посмотрела на меня недоверчиво, но все-таки ответила:

— О моей родине, — ответила Элла. — О моем мире и… семье.

— У вас большая семья?

— Да. Была. Все они погибли во время пожара в театре два года назад. Я единственная спаслась, оказалась на улице и почти потеряла голос. Бюро нашло меня, вылечило, дало новую жизнь.

Спасенный талант. Так называли иномирян, которые в своем мире должны были погибнуть, но Бюро забирало их на Плион. Спасало. Уверен, Эсрот не раз и не два напоминал Элле, что она должна ноги ему целовать за продленную жизнь!

— Вы скучаете по ним? По своим близким?

Элла посмотрела на меня так, словно я заговорил со статуей на постаменте, мимо которой мы как раз проходили.

— Каждый день, — ответила осторожно, — каждое мгновение.

— Я тоже скучаю по матери, — признался я. — Понимаю, что она в лучшем мире, но ничего не могу поделать с тоской в сердце.

— Меня спасает пение. — Лицо Эллы осветила нежная улыбка. — Я пою про них, и это делает нас ближе друг к другу. Это наполняет мою жизнь смыслом.

— Но герцог против ваших песен.

Улыбка тут же сошла с губ иномирянки.

— Герцог добр. Он меня спас и хочет, чтобы я была счастлива.

Да неужели!

— А вы несчастливы, — подвел итог я.

— Я счастлива! — запальчиво воскликнула она. — Я благодарна…

— Действительно, Элла? Что, если вам не нужно будет никого благодарить? Точнее, не так, как от вас этого требуют?

Я ждал чего угодно: слез, радости, даже равнодушие, но не представлял, что девушка разозлится.

— Вы насмехаетесь надо мной, ваше высочество? Этот такая игра? Герцог придумал новый способ поиздеваться?

Элла попыталась уйти, сбежать от меня, но я перехватил ее за руку.

— Никаких игр, — отрезал я. — Больше никаких. Я хочу вас освободить. Мне всего лишь надо знать, хотите ли этого вы? Хотите ли уехать со мной и начать новую жизнь?

Элла ничего мне не ответила и сбежала от меня. В тот вечер мы не слышали ее пения, а вот на следующий день я получил записку: «Заберите меня из этой Преисподней».

Можно было сделать все по правилам: вызвать сюда инспекторов из Бюро, составить протокол, но это заняло бы много времени, поэтому я решил сыграть не по правилам. В последний вечер, когда Эсрот задал классический на Плионе вопрос, что хочет будущий король в дар от герцога — традиция, которая давно стала формальностью, я ответил: