Книга Кедр и гвоздика, страница 88 – Александра Рябкина

Микаэла придвинулась к нему, подсознательно ища защиту и тепло. Рука Майкла отзывчиво легла на ее талию, притягивая ближе. Но судя по тому, как сильно он хмурился и как бешено пульсировала венка на его шее, это не уменьшало гнева Майкла, ведь на застывшей на экране картинке Микаэла все еще сжимала в руках смартфон, пытаясь дозвониться до него.

Запись на мониторе ожила.

Сначала все выглядело не так уж и плохо. Люди на экране перекидывались эмоциональными фразами, но потом… потом Микаэла почувствовала напряжение в теле Майкла. То, что они видели, могло претендовать на премию «Оскар» за самую ожесточенную и безумную сцену домашнего насилия. Увиденное заставило Микаэлу снова пережить те жуткие минуты.

Она не могла и представить, что со стороны все выглядело настолько ужасающе. Они не походили на двух дерущихся волков. Скорее, хм, волк слизывал своим шершавым языком мясо с кости овечки. В этом фильме Микаэла определенно получила роль овечки. Жалкой, беспомощной и брыкающейся.

И если в тот вечер Микаэле казалось, что происходящее растянулось на часы, то в действительности у Адама ушло чуть больше десяти минут на то, чтобы вогнать ее в психологическую бездну. Если быть точной, то двенадцать минут и тридцать шесть секунд.

Как только запись остановилась, резкий шум сбрасываемой на пол канцелярии со стороны Винсента заставил Микаэлу вздрогнуть всем телом и тихо пискнуть. Маска равнодушия и хладнокровия забылась, и Микаэла, как самая последняя трусиха, спряталась за широкую спину Майкла. Этот порыв был нов и очень несвойственен ей, отчего все в комнате замерли на месте и, кажется, перестали дышать. Как и сама Микаэла. Черт! Вот дьявол!

Здесь спокойно. Спокойно, пока Микаэла упиралась лбом в твердую спину Майкла, а руками цеплялась за его идеально отглаженную рубашку. Страх пробирался под кожу, отключая благоразумие и здравомыслие. Адам не просто напал на нее, не просто искалечил тело, он снова превратил Микаэлу в параноидальную волчицу с паническими атаками и ужасом в глазах.

– Винсент! – Угрожающий рык Майкла заставил мысли прочиститься, и Микаэла, сделав несколько коротких вдохов-выдохов, выбралась из-за надежной спины мужа. – Надеюсь, все сейчас взяли себя в руки и успокоились?

С каждым днем она все больше принимала тот факт, что Майкл – ее муж. Не Адам. Что Майкл – тот, с кем Микаэла собиралась жить и проводить время. Не Адам.

Так и хотелось сказать, что в первую очередь должен был успокоиться сам Майкл, но Микаэла без лишних слов взяла его за руку, переплетая их пальцы, и тяжело выдохнула. Казаться слабой перед столькими, пусть и близкими, людьми считалось неприемлемым для ругару. Но животный страх, буквально заставляющий искать укрытие, сработал быстрее, чем человеческое рациональное мышление, за что ей было безумно стыдно.

– Извини, Мика. – Винсент, справившись с приступом агрессии, выпрямился, и только тяжелое дыхание выдавало его истинные чувства. – Что мы знаем в итоге?

– То, что этот сукин сын Адам жив, но… – Клокочущий злобой голос Рейны прервался на полуслове, будто она что-то поняла. – Но он появился только на камерах, расположенных в пентхаусе. И точно растворился, когда услышал ваши шаги. – Она повернулась к Джо и Николасу.

– Я же говорила, это не Адам. – В груди стало немного легче, когда Микаэла поняла, что ее предположение могло оказаться более близким к истине. Однако лица собравшихся говорили, что они не верят в столь колоссальные возможности обычных перевертышей.