Книга Кедр и гвоздика, страница 98 – Александра Рябкина

– Так… твоя мама не больна чем-то серьезным? – уточнил Майкл, чем вызвал смех Микаэлы.

– Не больше, чем обычно. У нее ежесекундные приступы ипохондрии. – Микаэла взяла мужа за руку, и они присоединились к Лорелай, которая отвоевала им всем по лежаку. – Чем планируешь заниматься в отпуске? – обратилась Микаэла к сестре и скинула свободные летние штаны, оставаясь в купальнике и футболке, скрывающей розовые отметины от когтей и клыков Адама. Они должны были пройти в ближайшие дни.

– Нормальные люди отдыхают, разве нет? Попытаюсь отвлечься от ежедневных отчетов и сводок о продажах авто.

Лорелай стянула яркий сарафан, отчего ее волнистые светлые волосы стали казаться еще более взлохмаченными. Ей повезло с парой, ведь ее головы не тронула ни одна белесая прядь. По крайней мере, Микаэла не видела. Либо у Лорелай был нареченный-монах, либо он был мертв. Впрочем, ни один из вариантов не расстраивал сестру, потому что она, насколько знала Микаэла, не планировала выходить замуж. И виной тому была старшая сестра, пример которой не вдохновлял младшую. По крайней мере, ее первый брак.

– Именно поэтому я рада, что не работаю в фирме отца, – победно улыбнулась Микаэла, ловя на себе недовольный взгляд сестры.

Подчиняться отцу на работе или работать на саму себя, как бы сложно это ни было? Ответ очевиден.

– Язва.

– Заноза.

Настроение было не просто хорошим, а достигало небывалых ранее высот. Подмигнув, Микаэла послала сестре воздушный поцелуй, на что Лорелай сморщила нос и показала в ответ язык, а потом поднялась с шезлонга и отправилась купаться.

– Как ты смотришь на то, чтобы через пару дней выйти в открытый океан и немного понырять с аквалангом? – спросил Майкл, пока Микаэла устраивалась на лежаке.

Удивление вспыхнуло всего на мгновение, а после она вспомнила, насколько ее истинный был непредсказуемым. Казалось, после прилета в Португалию Микаэлу уже ничего не должно шокировать, но Майкл никогда раньше не был приверженцем нырянья с аквалангом. Да и сама Микаэла успела забыть, каково это.

– Я давно не делала чего-то подобного, Майкл. – Она взяла протянутую ей баночку с солнцезащитным кремом. – Ты помнишь?

– Сложно забыть, как ты обуглилась, когда мы провели пару часов на диком пляже, – издевательски засмеялся Майкл. – И у нас нет времени на то, чтобы ждать, пока тон твоей кожи перестанет быть поросячьим после того, как ты обгоришь. – На вопросительный взгляд Микаэлы Майкл улыбнулся самой обезоруживающей улыбкой. – У меня на тебя другие планы.

Ей пришлось проглотить рвущиеся наружу слова, чтобы они не выскочили на песок вместе с сумасшедшим сердцем. Или бабочками, которые ожили в тот миг, когда предложение Майкла увидело свет.

– Поросячий, значит, да?

У Микаэлы появилось острое желание вылить весь крем на его голову, после чего сесть прямо на песок, чтобы ее кожа приобрела именно этот поросячий цвет. Об этом горланила одна из сторон Микаэлы. Видимо, та, которая особо не пользовалась мозгом. Однако внутренняя фанатка Майкла Фостера, что воскресала из мертвых, стоило только предмету ее обожания появиться на радаре, визжала и прыгала с плакатом «Я вся твоя!» в руках.

– Симпатичный и очень соблазнительный поросенок, прошу заметить. – Хищный блеск глаз Майкла заставил Микаэлу многострадально застонать и откинуться на спинку лежака.