Книга Зельеварка, страница 132 – Дина Зарубина

– Тобиас, вы не станете возражать, если приедет мой друг Кристофер…

– Нет! – воскликнула я.

– Нет, – повторяет генерал. – Вы забыли, дорогая, какой скандал учинил ваш любимец и сколько неприятностей доставил моей невесте?

– Нельзя быть таким злопамятным, – мури Ринц надувает губки. – Прелести вашей супруги таковы, что Крис просто сошел с ума от страсти.

– Как романтично! – подхватил Ревиц. – Я в юности сходил с ума от ножек одной танцовщицы!

– Размолвка из-за женщины – это так… некультурно, – процедил Блумер.

– Клевету и оскорбления вы называете размолвкой? Как мало я знаю о придворном этикете, – деланно вздохнула я. – Тобиас, простите меня, но если приедет друг мури, я уеду. Пусть это и против светских приличий.

– Бедный Кристофер так сожалеет и мечтает загладить свою вину, – мури Ринц смотрит зло. – Вы лишаете его даже шанса на примирение!

– Стефания, разве вас не устраивает наше общество? – трагически воскликнул Ревиц. Все начинают уверять мури в своих пылких чувствах, наперебой предлагают конную прогулку, лодочную прогулку, игру в мяч, карты, фанты, танцы, стихи и конкурсы.

Я опускаю глаза в тарелку. В самом деле, вокруг нее вьются все подчиненные генерала, а ей мало! Хищница какая-то! Если кому-то для собственной важности нужны толпы мужчин рядом, то это вовсе не от великой доброты или большого ума. Меня как будто и нет. Генерал ловит мой взгляд и подмигивает. Вот мне бы было достаточно одного мужчины, со светлой челкой и грозовыми глазами.

Лакей вносит хрустальную крюшонницу с серебряным черпаком. Поверх фруктов лежит настоящий снег. Эффектно, ничего не скажешь.

– Ананасовый, это семейный рецепт, – с гордостью говорит мури Ринц. – Вы же зельевар, Гвендолин, сумеете разгадать его?

Я принюхиваюсь к широкому бокалу.

– Шампанское, ром, сухое белое вино, персики, клубника. Ананасы. Бруцин. Стрихнин.

Мури Ринц, кивающая после каждого названного ингредиента, замерла с широко открытыми глазами.

– Я бы не советовала мурам это пить, – спокойно улыбнулась я.

Ревиц, успевший пригубить, выплевывает крюшон прямо на пол.

– Яд? Я же не умру? – хрипит он и начинает кашлять.

– В крошечных дозах он обостряет зрение, вкус, слух, осязание, тонизирует скелетную мускулатуру, а также миокард, стимулирует процессы обмена, повышает чувствительность сетчатки глаза.

– Моего дедушку лечили стрихнином. Он умер, – сообщил Тениц в полной тишине.

– У него был паралич? Да, он улучшает нервную проводимость, – кивнула я.– Его используют для лечения парезов и параличей, дегенеративных заболеваний нервной системы. Еще им часто травят крыс, собак и кошек.

– Да вы! Да как вы! – мури Ринц начала рыдать. – Это ложь! Этого не может быть! Клевета!

– Дорогая, вы это сами готовили? – доброжелательно спросил генерал.

– Целителя сюда срочно! – закричал Ревиц. – Мне нужна помощь!

Судя по мощности его голоса, он не пострадал. Просто перепугался до мокрых штанов. В желудок яд не попал, я бы ему сделала промывание желудка, только чтоб перестал орать. Визжащий мужчина отвратителен.

Ревиц отбросил стул, кинулся передо мной на колени, покрывая поцелуями мои руки.

– Мури! Спасите меня! Простите меня!

Простить за что?

Попыталась отстраниться от слюнявых поцелуев. Придет мне кто-нибудь на помощь? Лакей догадался отодвинуть стул вместе со мной. Я быстро встала, отошла в сторонку и обвела офицеров взглядом. Они стыдливо прячут глаза. Ничуть не лучше моих одногруппников, те тоже радовались, придумывая мне нелестные прозвища. Там верховодила Мэдлин, а тут, значит, блестящий аналитик и балагур Ревиц развлекал компанию вместе с мурой Ринц, прохаживаясь на мой счет? Вот пусть и спасает себя сам.