Книга Зельеварка, страница 28 – Дина Зарубина

– Чем тут кормят? – Кристофер принял из рук официанта кожаную папку с золотыми углами.

Я даже не открывала меню.

– Сливочный крем-суп, салат с курицей и гранатом, фирменное жаркое в горшочке. И компот, – продиктовала официанту.

Кристофер неопределенно хмыкнул и сделал свой заказ.

– Почему передо мной огромные миски, а перед тобой крошечные блюдца? – возмутился Кристофер, когда еду принесли.

– Фигуру надо беречь, – ответила я, запуская ложку в пиалу с крем-супом. Мама всегда говорила, что на людях воспитанная дама должна клевать, как птичка, а наедаться дома, без посторонних.

Вечером в своей комнате я механически решала задачки по аналитической химии, и попутно размышляла о Кристофере. Он оказался интересным собеседником, много шутил.

Но мне крайне не понравился его острый интерес к моей семье, который он пытался скрыть. Конкретно – к отцу. Не будь этих тяжелых месяцев, я бы приняла за чистую монету его внимание, и взахлеб бы стала делиться своими воспоминаниями, планами и мечтами. Я, кажется, разучилась верить людям, мне казались подозрительными его вопросы. Хотя Кристофер уверял, что увидел на улице красивую девушку и решил приударить, а я неожиданно оказалась не только красивой, но и умной. Удачно, правда?

Перст судьбы или волю Провидения я в нашей встрече видеть отказывалась.

Я помнила, как выглядела тогда, и не верила во внезапно вспыхнувшие чувства. Замученная мумия не может нравится вообще никому, кроме некроманта, особенно – такому яркому мужчине. Да и его свободное пребывание на территории академии меня настораживало. Не было такого, чтоб кто-то мог свободно пройти мимо нашей комендантши! А Кристофер оказался поразительно хорошо осведомлен о пропаже моего диплома, о смене куратора, и даже о неприятностях с «Верена Фармари».

Я очень аккуратно и односложно отвечала на его вопросы об академии и чувствовала его разочарование кожей. Если он намерен был, усыпив меня сытной едой, выспросить всю подноготную, то он ошибся. Наши семейные секреты стоят больше одного хорошего обеда! Намного больше!

– И над чем ты сейчас работаешь? О чем новый диплом?

– Прости, но беседовать об этом я имею право только со своим куратором. Во всяком случае, до защиты, – выкрутилась я. Нам действительно советовали держать язык за зубами во избежание кражи идей. Мою идею украли вместе с ящиком, и я убедилась, что надо было помалкивать, а не лезть с апробацией ко всем подряд и публиковаться в академическом вестнике. Впрочем, это предложил профессор Ларим, тогда у меня не было оснований ему не доверять.

После обеда Кристофер, необычайно хмурый, отвез меня в академию.

Я сразу же ушла в лабораторный корпус и работала до самого ужина, а после вернулась к себе.

Долго смотрела в зеркало, поворачивалась, поднимала волосы, снова распускала. Нет. Не верю. Влюбиться в тощего заморыша с землистой кожей – извращение какое-то! А извращенцев я боялась. Девочки рассказывали, что некоторые мужчины любят, когда их наказывают. Добиваться внимания девушки, которую хочется покормить, из той же оперы. Какую я могу вызвать страсть или вожделение? Чем? Разве что научно-исследовательский интерес некроманта.

Когда бросила ездить на работу в «Верену», начала больше есть и спать, я стала выглядеть получше, но мне еще было очень далеко от пышущей здоровьем и энергией прежней Гвендолин. Та была миловидной и даже симпатичной. Я теперешняя – нет. Щеки запали, скулы торчат, нос обнажил неожиданную горбинку. А нежные соблазнительные выпуклости? Их заменили жесткие суровые плоскости. Пособие для целителей, вот я кто.