Книга Шагнув за радугу, страница 47 – Снежана Масалыкина

А я, захлебнувшись в который раз от крика,… проснулась на поляне, под деревом, судорожно пытаясь вырваться из объятий одеяла.

Перепуганная Наташка не могла ко мне подступиться минут десять, я орала и брыкалась во сне, запутавшись в ткань. Лисконны во всей своей боевой красе, нервно хлестали себя хвостами, хрипели и перетаптывались на месте, феникс метался в небе над нами с истеричным клекотом. Как оказалось, подруга проснулась от моего дикого крика и попыталась разбудить, помочь выпутаться, но я никого к себе не подпускала. И даже выплеснутая в лицо вода из фляжки не привела меня в чувство.

Очухавшись, я, наконец, заткнулась. Вырвалась из объятий мокрого одеяла (видимо именно оно во сне играло роль того самого кокона или змеиных колец, как называли их полулюди). Говорить не могла, охрипла от собственных воплей. Наташка протянула мне фляжку, и я припала к горлышку, как умирающий от жажды в пустыне к роднику.

В ответ на невысказанный вопрос подруги, мотнула головой и с трудом просипела:

– Сон дикий приснился… Нас в нем убили…

Наталья приготовилась к подробностям, но я вновь покачала головой, отказываясь даже вспоминать ночной кошмар.

Где-то через полчаса мы собрались и в молчании покинули гостеприимную поляну. Звери и Наташка иногда косились на меня, но я упрямо молчала, не желая наяву пережить ужас прошлой ночи. Ощущение, что все было взаправду не покидало меня ни на секунду. «Надо у кошачьих шаманов поспрашивать, может, драконы еще и ясновидящие. Тогда точно, сказка закончилась для нас, не успев начаться!»

Так в молчании с приличной скоростью, без перекусов и отдыха, мы неслись на место встречи с посланцами от Огненных Диких. И снова змеиным хвостом пронеслась мысль: «А ведь мы даже не узнали, каким образом Марфа передала весточку о том, когда и где нас надо встречать!» В общем, после двух нападений (реального и в мире снов), я окончательно выпустила наружу своих верных друзей: недоверие, цинизм и скептицизм, слегка приправленные агрессией, наглостью и стервозностью.

Ближе к вечеру мы, наконец, выехали на окраину леса. Выперлись, что называется, не осмотревшись, и встали, как три тополя на Плющихе (точнее, два тополя верхом на лисконнах) на всеобщее обозрение. То, что нас обозревают, мы поняли не сразу. В какой-то момент в затылке появился зуд, а внутри все сжалось от нехорошего предчувствия, и, не успела я предложить Наташке смыться под прикрытие деревьев, как прямо перед нами (и откуда только взялся!) объявился дикий камышовый кот.

Во всяком случае, на наш первый, перепуганный взгляд, схожесть с земным родственничком имелась. То, что произошло в следующую секунду, лично я могу объяснить только пережитым в пути стрессом! В одно мгновенье вместо Наташки рядом со мной оказалась огромная нервная и дикая кошка в полной боевой трансформации: пылающая огнем, с устрашающего вида когтями, скребущими землю. В оскале кошары, обнажившем белые заостренные клыки с мою ладонь, не было ни намека на человечность или хотя бы на Наташку.

И все бы ничего, если бы тут же не взбрыкнул мой лисконн. Как оказалось, его наездница, то бишь я, не отставала ни на мгновение от подруги и прямо на радужном перевоплощалась в дракона. Успев скатится с верхового, в следующую секунду я уже разъярённой золотой громадиной стояла рядом с подругой и разве что хвостом себя не охаживала по бокам (неудобно просто, я ж не кошка!). Где-то в горле начинал зарождаться огненный рык, из раздувавшихся ноздрей уже повалил дым.