Книга Шагнув за радугу, страница 49 – Снежана Масалыкина

Я опешила и глянула внимательней на камышового, который по-прежнему сидел на месте и больше никуда не встревал. И морда у него была такая … Как у моего кота Жорика, когда он нашкодил, но при этом всем своим видом убеждает меня в том, что «я не я, корова не моя, меня здесь не было, ничего не знаю, ничего не делал!».

«Ах, ты ж, мелкий пакостник!» – возмутилась я, и кошара меня услышал! Виновато поджал уши и хвост, и задом начал отползать подальше от злобно рыкнувшего на него дракона. Укротитель диких кошек мельком глянул на меня, и продолжал успокаивать Наташку, продолжая нежно и ласково нашептывать ей всякий слащавые глупости.

«Ты кто?» – послала я мысленно запрос. Он дернул головой и ответил: «Друг!» Как ни странно, я поверила. И, спустя пару минут обретя свою человеческую ипостась, подошла к своей дикой, все еще прижатой к земле, подруге, присела напротив нее на корточки и тихо позвала:

– Натка-а-а, Натка-а-а-а! Все хорошо! Возвращайся! Он не опасен!

Бешеный взгляд карих глаз зацепился за лицо, замер, фокусируясь на мне. Натаха напряглась, дернула головой, повела плечом и требовательно рыкнула.

– Я отпускаю и отхожу, ладно? А ты не кидаешься вслед, – ласково произнес незнакомец и, кивнув в ответ на рык-подтверждение, спокойно поднялся и сделал шаг назад.

Пушистая огненная пружина взвилась вверх, разворачиваясь в полете к обидчику, рухнула на землю, прижав уши и раздраженно дергая хвостом.

– Натаха, все, спокойно, возвращайся. Походу, это за нами пожаловали от Марфы, – объяснила я злобной кошке. – Просто кто-то, видимо, решил пошутить, – кивнула на виновато набычившегося камышового. – Но шутка вышла неудачной!

С минуту кошка, раздражено скаля клыки, косилась в сторону шутника, не забывая поглядывать на наглого чужака, посмевшего ее тронуть. Затем глубоко вздохнула, закрыла глаза, потянулась, вздрогнула, поплыла огненным маревом и сменила ипостась. И вот мы стоим друг напротив друга.

Мы вчетвером с нашей живностью («Нас четверо пока еще мы вместе!» – запели в моей голове мушкетеры). «Черт, нас-то пятеро! Еще Финик где-то шляется», – подняла я голову вверх, чтобы позвать огорченную неудачей птицу. Махнула рукой: феникс резко спикировал и приземлился возле наших ног, растопырив крылья, взъерошенный, злой и ругающийся на своем птичьем языке.

Наташка присела, погладила Финика по голове, успокаивая, и вновь выпрямилась, пристально глядя на мужика. Собственно, мужиком его можно назвать только в хорошем смысле. Если судить по внешнему виду, вполне себе взрослый, уверенный в себе состоявшийся мужчина. Сильный, я бы даже отметила, смелый, раз не побоялся кинуться разнимать двух ополоумевших кошек.

Высокий: выше Наташки на голову. Про себя вообще молчу, с моим-то королевским ростом метр шестьдесят три я и подруге только до плеча макушкой доставала. Кареглазый, с прической «а-ля Дима Маликов в юности»: темно-каштановые слегка вьющиеся волосы до плеч.

Высокие скулы, красиво очерченные чувственные губы, гладкая кожа с легкой щетиной. (Той, что так приятно ласкает разгоряченную от поцелуев кожу!) Темно-синий камень в правом ухе. Широкие плечи; поджарый, мускулистый, он стоял напротив растрепанных нас с легкой улыбкой, без страха, спокойный и уверенный. Словно не он только что прижимал дикую кошку к земле, перед этим отшвырнув за хвост другого кошака на два метра в кусты.