Книга Ночь Аиды, страница 114 – Снежана Масалыкина

Ночь полной Радуги накрыла мертвой тишиной монастырский сад и Грани.

Мир погрузился в тишину, чтобы в следующую секунду разорвать перепонки какофонией звуков, ворвавшихся в Грань, когда пелена спала. Сине-красно-желтый свет заливал поляну, в центре которой, на искореженном огромном листе нелубо возвышался райн Гримиум, обеими руками прижимая темное и крупное к груди.

Неожиданно для меня самой виверна вдруг успокоилась и соизволила уйти, вернув мне меня. Я растеряно смотрела то на Гримиума, то на Эдассих, потеряно замершую на краю поляны, то на застывшую камнем гигантскую кобру.

– Аида, ты же обещала, – выдохнула я обожженными губами, делая шаг к зверю.

«Я держу своё слово, девочка, – голос праматери-богини ворвался в мой разум ветром. – В твоем кармане камень – это солар воина. Вытащи кинжал, опусти в рану солар и действуй».

– Действуй? Как? Я не хочу обращать Коб-Ора в призрака, он мне нужен живой. Ты обещала! – возмутилась я.

Наверное, я выглядела окончательно спятившей, разговаривая вслух с невидимым божеством. Райн Гримиум и Эдассих воззрились на меня с разных концов поляны. И только Хранительницам не было до меня никакого дела. Самовилы, выпустив короля из круга, вновь взялись за руки. Но теперь в центре обережного пространства оказался змей с зажатым в зубах хвостом. Агафья глянула на меня огромными фиолетовыми глазами без зрачков и едва заметно кивнула головой.

Крепко зажав камень кулаке, я двинулась к Коб-Ору с трудом переставляя ноги. Мне казалось, что из меня вынули все кости, а веревки кукловода ослабли до такой степени, что я просто не дойду до цели. Краем глаза я отметила, что Эдассих, наконец, отмерла и кинулась к мужу, и теперь они стояли друг против друга, не силах сделать первый шаг и обняться.

Хранительницы расступились, пропуская меня внутрь, Едва я оказалась в круге, семикрыльные девы вновь распахнули свои крыла, ограждая меня и Коб-Ора от всего мира. Я шагнула к змею и, не удержавшись на ногах, вновь упала на колени, обхватив его за шею.

«Не время, Этанин, – раздался голос Агафьи в моей голове. – Действуй».

«Так кому же вы на самом деле служите, Хранительницы: Ириде или Аиде?» – мелькнула и исчезла мысль, а я, оседлав кобру верхом, потянула на себя кинжал. Оружие сопротивлялось словно живое, отказываясь покидать рану. Но упрямства мне не занимать, да и силой мои руки природа не обидела. В конце концов с протяжным чмоком лезвие покинуло насиженное место и я, торопливо отбросив его в сторону, зажала рану руками, боясь, что кровь хлынет бурным потоком.

Моим ожиданиям не суждено было сбыться, и я облегченно выдохнула, доставая из кармана камень. Как он там оказался – вопрос конечно, интересный, но не актуальный. Я точно помню, что кроме своих драконов никакие другие голыши из каменного сада не забирала. Да это и неважно.

Сине-голубой обсидиан застыл на моей ладони. Слезы Мглы, вспомнилось мне, и я, наконец, поняла, что мне нужно делать. Аккуратно, чтобы не уронить, я поднесла камень к ране и опустила его внутрь. Чтобы в следующее мгновение торопливо вскочить с тела Коб-Ора, на спине которого я оказалась.

Воин лежал лицом вниз, и я с большим трудом сумела его перевернуть. О том, как я потащу его к водопаду, думать не хотелось от слова совсем. Сердце рвалось на части и требовало дотронуться до бескровного лица, такого спокойного, что становилось жутко, и поцеловать бледные губы, вдыхая в них жизнь. Да только вдыхать мне больше было нечего. И времени оставалось всё меньше. Это ощущение возникло на пустом месте и не отпускало меня ни на миг, будто кто-то включил внутри солара секундомер, и он безжалостно уничтожал утекающие в землю крохи жизненной силы Коб-Ора.