Книга Ночь Аиды, страница 116 – Снежана Масалыкина

С последними каплями отсчета кровь вырвалась на свободу, и я торопливо ткнула запястье в белые губы Коб-Ра. Сама же продолжая выть от тупой пульсирующей боли во всем теле, отступала назад, ближе к каменному бортику, чтобы опереться на него спиной и не дать нам упасть до того момента, как воин сделает первый глоток.

В какой-то момент, подняв глаза к небу, мне показалось, что в тени камней у водопада кто-то стоит и наблюдает за нами. Нет, за мной. За моими отчаянными действиями. Это был тот мужчина из пещеры, разговор с которым мы начали, но чем он закончился для меня, я не ведала.

В пустой голове мелькнула мысль, что начались галлюцинации от потери крови. И я еда не потеряла равновесие, пытаясь разглядеть человека. Но тут безжизненное тело дрогнуло в моих объятьях и мне стало не стало того.

– Пей, пей, черт тебя побери! И все рагары и дракайны тоже! – мне казалось, я завизжала, пытаясь напоить своей призрачной мертвой кровью Коб-Ора, на самом деле голоса не было, горло перехватило и я могла только шевелить губами.

Кадык дернулся и первый глоток покатился в желудок. Воин с трудом сделал второй и третий, а затем разлепил ресницы, вперив бессмысленный взгляд в пылающие радугой небеса.

– Прости, – пошептала я пересохшим ртом, оторвала от мужских порозовевших губ свое запястье, и отступила в сторону, позволяя ожившему Коб-Ору соскользнуть с меня в бассейн.

В последний момент перед погружением в глазах воина блеснуло узнавание, но затем прозрачные воды сомкнулись над ним, а я отчего-то перестала его видеть. Молясь, чтобы все получилось, я торопливо отступала к низкой каменной кладке, через которую собиралась безопасно выбраться, не проронив ни капли крови в водопад.

Глотая собственную кровь, свободной рукой я задирала рубаху, прикладывая её снизу к разорванному запястью. Наконец моя пятая точка уперлась в камень, кое-как удерживая равновесие, я взгромоздилась на бортик и перевалилась через него.

Чтобы на земле, по-прежнему зажимая ртом и рубахой рану, опираясь на локоть и подтягивая измученное тело из последних сил, отползти подальше от бегущих многочисленных ручейков.

Рухнув в лицом в высокую траву, я, заскулив сорванным голосом, тяжело перевернулась на спину, деревянными пальцами обмотала дергающую тупой болью рану и отключилась. Очнулась я от того, что кто-то бережно опускал меня в воду. Не открывая глаз, я заорала, кляня на чем свет своего спасителя, но из моего горла не вылетало ни звука. Задирая раненую окровавленную руку, другой я пыталась отбиваться, но силы были не равны и меня-таки окунули в водопад с головой.

«Прости меня, мой воин, я сделал все, что могла», – мысль острием кинжала резанула мой разум и я утонула. Мое третье воскрешение из утопленниц оказалось приятным. Чьи-то до крика родные губы целовали меня сначала нежно и ласково, а как только щедрый глоток воздуха попал в мои разорванные легкие, и я задышала полной грудью, поцелуи стали жадными и настойчивыми.

– Девочка моя, динхэ, маленькая моя, глупая, спасибо тебе, – шептал кто-то и я, отвечая, улыбалась прямо в ласкающий меня рот.

Такая сладкая минута слабости. И такая горькая реальность, шумом водопада ворвавшаяся в мои уши. Я застонала и попыталась разлепить ресницы. С третьей попытки мне это даже удалось. Коб-Ор, живой и здоровый, сидел возле чаши, прислонившись спиной к каменной кладе, и держал меня на коленях.