Книга Ночь Аиды, страница 62 – Снежана Масалыкина

Северный Дикий мчался и не видел, как рухнули за его спиной древние стены, разрушенные тяжелой поступью божественной Ананты. Празмея нашла выход в Мир Тубана, и теперь шла карать и уничтожать непокорных, сжигая все на своем пути.

* * *

Вздрогнула земля. Колыхнулись верхушки деревьев. Взлетели, испуганно гомоня, птицы с веток. Лотосы выплюнуло волной на берег. Скомканными кусками плоти развалились цветы вокруг пруда, словно мир исторгнул из себя лишнее. Лишь на дне одиноко сиял самый крупный Нелумбо, вывернув наизнанку лепестки.

– Какого рагара! – покачнувшись на ногах, рявкнул Гримиум. – Что происходит?!

Коб-Ор напряженно оглядывался по сторонам, пытаясь понять, откуда исходит опасность.

– Она пришла, – безмятежно улыбнулась Агафья и отступила в сторону Круга.

– Кто она? – растерялся райн, но договорить не успел.

Небо взорвалось осколками облаков и хлынуло на землю оранжево-красным дождем. Тугие струи хлестали по людям плетьми, не давая разглядеть ничего вокруг.

– Агафья! – закричал Гримиум. – Что это?

– Ананта пришла, – раздался тихий голос самовилы в голове короля. – Мы удержим Круг. Твой выход, Заклинатель.

– Гримиум! Гримиум, рагар тебя подери! Стой на месте!

Райн с трудом разобрал, что кричит ему Коб-Ор, стоя в двух шагах от него. Небеса вновь содрогнулись, раздраженно кашлянув громом. Полыхнула молния, разрезая мир на две части. Вырванный кусок неба не успел долететь до верхушек деревьев, сгорев в огне еще одной ярко-оранжевой вспышки.

– Радуга меня забери! – заорал Коб-Ор, кидаясь к Гримиуму, на ходу обращаясь в кобру.

Черной стрелой, стремительно увеличиваясь в размерах и утробно вереща, из прорехи к мужчинам неслась неведомая тварь.

Коб-Ор успел спрятать райна за тяжелыми змеиными кольцами, когда первая волна ультразвука докатилась до всех живых, из тех, кто не успел убежать спрятаться. Деревья ломались пополам, как щепки. Птицы падали замертво. Трава вспыхивала вокруг и тут же осыпалась серым пеплом.

Из глаз побелевшей кобры катились кровавые слезы. В змеиных тисках бился в ярости Гримиум, требуя выпустить его на свободу. Оглушенный и ослепленный, райн не понимал, что происходит. Лишь ощущал, как уходит сила из гигантского тела. Каменеют мышцы, замедляется грохот сердца. Из заточения Гримиуму не мог видеть, что происходит вокруг. Коб-Ор постарался и окольцевал со всех сторон, червю не подобраться.

Визг усиливался, взрывая перепонки и разрывая солар. В груди полыхало огнем. Воздуха не хватало. Но Гримиум колебался. Выпустить ипостась, находясь в кольцах змея, означало убить верного друга и соратника силой собственного зверя. Оставаться в объятьях кобры – обречь друга на смерть, спускающуюся с небес. Зверь бушевал внутри, требуя выхода, райн взвыл от напряжения в поисках выхода.

– Сейчас-с-с, – прохрипела змея.

Кольца распались, освобождая короля. Райн подпрыгнул и рванул навстречу визжащей твари, распахнув пасть в ответном слове. Две виверны столкнулись над вершинами недавно огромных деревьев. Сцепились в клубок, визжа и кромсая плоть друг друга острыми ядовитыми зубами.

На земле полумертвый Коб-Ор полз в сторону невозмутимых самовил. Девы вновь распахнули крылья, удерживая Круг. Но глаза их были пусты, взгляды, обращенные внутрь, вызывали оторопь. Белые пустые радужки. Мертвенные лица. Обледеневшие крылья. И никаких радуг на перьях. Но солар воина упрямо толкал старого змея вперед, требуя обвить Хранительниц кольцами и закусить собственный хвост, замыкая еще один круг.