Книга Сказка о Шуте и ведьме. Госпожа Янига, страница 24 – Елена Зикевская

Я молчала, опустив глаза и кусая губу, потому что от его слов, под его взглядом и этими лёгкими прикосновениями всё в душе переворачивалось, становясь каким-то тонким, звенящим, прозрачным и радужным одновременно. Больше всего мне хотелось обнять Джастера и плакать от избытка охвативших чувств, но я понимала, что именно этого не стоит делать.

В его взгляде и словах не было ни похоти, ни желания, только мягкость и какая-то затаённая нежная грусть. Но эта тень его прежней близости была для меня намного важнее любовных утех.

Веснушки мои ему нравятся…

Может, солнце и поцеловало меня в сердце, а вот он поцеловал в самую душу.

Джастер опустил руку и отступил, снова становясь отстранённым и невозмутимым наставником.

Но в моём сердце уже зажглась непоколебимая искра надежды.

Чутьё или нет, но теперь я твёрдо верила в то, что моя мечта может исполниться.

— Солнце — твой покровитель, оно освещает твой путь и твою судьбу. — Джастер стоял рядом и смотрел на озеро. — Я понимаю, что твоя наставница учила тебя иному, и не собираюсь с ней спорить. Я хочу, чтобы ты научилась доверять себе и слышать голос своей судьбы.

Солнце — мой покровитель… Я взглянула вверх и прищурилась от потока тёплого яркого света. И вдруг вспомнила: там, в Кронтуше, Джастер предложил мне самой достать чудесные картинки, и там было солнце…

Я покосилась на Шута, молча подставлявшего лицо тёплым лучам. Глаза закрыты, чёткие резкие черты обрисованы светом и тенями, и волосы словно золотистое облако…

Два солнца. У меня — два солнца. Даже если он с этим не согласен.

На душе вдруг стало так легко и радостно, что я не сдержала счастливой улыбки. И даже заметно белеющие шрамы на груди и боку Шута не испортили мне внезапной радости.

Я согрею его сердце. Обязательно согрею. Если всё так, как он говорит, то я хочу стать солнцем для него.

Шут, словно почуяв моё изменившееся настроение, приоткрыл глаз и покосился на меня.

— Садись, ведьма.

Я бросила на землю рубаху и села, устроившись, чтобы было удобно. Солнце уже взошло над деревьями и даже так светило мне в лицо. Не горячо, как в полдень, а мягко и ласково грея обнажённую кожу.

Хорошо-о… И чего я боялась, глупая?

— Закрой глаза и делай, как я говорю, — раздался мягкий и негромкий голос, а к пению птиц добавилась тихая и журчащая, как ручеёк, мелодия. — Расслабься. Почувствуй своё тело и своё дыхание…

Я подчинилась, следуя за его словами, и затем мир исчез.

… солнце было во мне, и солнце было в небесах. Его свет разливался по телу, наполнял меня удивительной радостью и предвкушением чудесного. Что-то восхитительно горячее упруго текло по жилам, даря полноту и вкус самой жизни…

Счастье и восторг наполняли меня.

И в то же время во всём этом было что-то такое великое, спокойное и родное, словно кто-то очень могучий ласково смотрел на меня, как на любимое дитя…

Мне казалось, что я уже испытывала что-то похожее, но сейчас не могла вспомнить, где и когда, и это было не важно.

Я была солнцем, и солнце было мной…

… - возвращайся, Янига, — позвал откуда-то мягкий и глубокий голос. — Возвращайся. Хватит на сегодня.

Солнце неохотно вернулось в небеса, но моё внутреннее не погасло. Я чувствовала его в себе, оно сияло, и его горячее тепло всё ещё бежало по жилам. Счастье и радость отступили, но не покинули меня.