Книга ( Не) Счастливый случай, страница 150 – Ани Марика

Надо посмотреть в трюмах и каютах. Сориентироваться. Или лучше подслушать. Нехотя и медленно моя проекция бесшумной тенью движется в нужном направлении. Прячась в тёмных частях корабля, осматривает пустые каюты.

Несколько десятков матросов находятся в нижней части судна вместе с пятой фигурой. Они сидят в специальных отсеках и синхронно гребут. И, кажется, они нелюди. С такой скоростью грести даже олимпийские чемпионы по гребле не умеют.

Не услышав ничего интересного, кроме шумного дыхания, проекция покидает локацию. За очередным поворотом, заметив идущего мужчину, быстра юркает в нишу под лестницей. И вот тут я вижу то, что приводит меня в ужас. Разломанную надвое коляску моего пациента.

Лео здесь! Лео у них!

Мир перед глазами гаснет. И я проваливаюсь в обморок.

В себя прихожу тяжело. Голова раскалывается, в ушах колокола звенят, перед глазами красная пелена боли. Всё тело болит, будто по мне каток проехался.

Кое-как сфокусировав зрение, смотрю на круглое и мрачное помещение. Интересно, сколько я проспала? Потому что это точно не корабль. Я в чьём-то замке. На стенах висят факелы и отбрасывают длинные тени. Резные колонны уносятся ввысь, потолки здесь слишком высокие, их даже не разглядеть. А пол в мраморной мозаике.

В метрах трёх идут ступеньки к возвышению, на котором полукругом стоят пять массивных каменных кресел. Или тронов. Сейчас они пусты. Я совершенно одна в этом зале.

Собрав все силы, поднимаюсь. Ноги дрожат, колени гудят. Да и всё тело ватное, словно после долгой болезни. Дверь за спиной бесшумно открывается. Я резко разворачиваюсь и, не удержав равновесия, падаю обратно на твёрдый пол. Шиплю, держась за голову.

— Тише, Светлая, не усердствуй, — раздаётся почти ласковый голос. — Зачарованное стекло вытягивает жизнь, но вскоре ты восстановишься.

Его движения бесшумны и неспешны. Он медленно передвигается и останавливается совсем близко.

Высокий и худощавый мужчина. С иссиня-чёрными длинными волосами с одной серебристой прядью. Они гладко зачёсаны назад, открывают резкие скулы и неестественно бледную кожу. Она не просто бледная, почти полупрозрачная, как фарфор, сквозь который едва проступают тёмные вены. Кажется, будто одно неверное касание может расколоть его.

Чуть раскосые глаза насыщенно-рубинового цвета смотрят внимательно, но совершенно безэмоционально. Я считала Аларда сдержанным. Ошибалась. С этим типом ни в какое сравнение не идёт.

Наши взгляды скрещиваются. И я едва выдерживаю этот пронзительный тёмный контакт. Уверена, никто не смеет смотреть в глаза этому мужчине, боясь умереть на месте.

Уголки тонких губ, едва заметно дрогнув, застывают в неестественной улыбке. Не только я его изучаю, но и он меня. Рассматриваю теперь его длинную мантию цвета угля. Под ней камзол с серебряными нитями старинных символов. На правой руке древний браслет из чёрного железа, исписанный рунами.

— Позволь, я помогу тебе.

Меня почти бережно поднимают на руки. Только добродетель весь холодный и каменный, как мраморный пол. От него веет удушающей тьмой. Той, которой был пропитан Леонель.

— Кто вы? — спрашиваю, уже зная ответ.

— А ты не догадываешься? — усмехается, только безупречное лицо не выдаёт никаких эмоций. Словно восковая маска.

— Вампир, — сама же отвечаю.

— Аштар Мелькорн к твоим услугам, — представляется мужчина и отпускает меня на что-то мягкое.