Книга Дуэль с Лордом Вампиров, страница 192 – Элис Кова

«Нет, я его жена», – тут же мысленно возражаю я. Это слово все еще воспринимается странно, но я все чаще произношу его, чтобы себя успокоить.

– Я верю ей, потому что в ее словах больше всего смысла. – Руван понижает голос почти до опасного шепота, становясь похожим на повелителя вампиров, похитившего меня из родного мира и связавшего нас кровной клятвой. Однако сейчас он защищает меня, обращая ярость на одного из вассалов. Почти немыслимый поступок.

– Может, это какой-то другой вампир, который перебрался через Грань и застрял в том мире? Вдруг он не совершал ничего предосудительного, а просто пытался выжить? – оптимистично предполагает Лавенция.

– В таком случае он не стал бы мучить Вентоса, а отнесся бы к нему как к нежданному спасителю, – не соглашаюсь я.

– Возможно, он испугался, что после столь долгого сотрудничества с людьми мы будем видеть в нем врага? – неуверенно подсказывает Лавенция, хотя, судя по всему, сама не слишком верит в такую возможность.

– А как насчет его слов? – Вентос перестает яростно расхаживать по комнате. Слегка остыв, он все же решает остаться с нами.

– Что он сказал? – уточняет Кэллос.

– Прежде чем сбежать, он заявил: «Ты заплатишь кровью, как и остальные из твоего поганого народа. Я получу заслуженный трон и отомщу за Лоретту», – повторяет Вентос. Я тоже отчетливо помню эти слова.

На несколько минут в зале воцаряется молчание, пока все пытаются осознать смысл сказанного.

– Кто такая Лоретта? – наконец интересуется Лавенция.

– Красивое имя, как из какой-нибудь песни, но я его никогда не слышала. – Похоже, решив, что Вентос достаточно успокоился, Уинни возвращается к столу.

– Я никогда не читал ни о какой Лоретте, – качает головой Кэллос.

– Заплатишь кровью, как и остальные из твоего поганого народа, – тихо повторяет Руван. Затем уже громче добавляет: – Почему поганого? И почему «твоего народа»? Разве он не считает себя одним из нас?

– Радует, что нет, раз уж он вознамерился нас убить, – заявляет Вентос.

– Есть вероятность, что он участвовал в ранних конфликтах, о которых вы упоминали, – произносит Кэллос, кивая в сторону Рувана. – Возможно, лидер одной из фракций, которые боролись за власть после смерти короля Солоса; до того, как в качестве отчаянной меры был установлен порядок престолонаследия. Тогда понятно, почему он считает трон своим.

– Но как же слова Дрю, что он нацелился на трон короля эльфов? – чешет в затылке Уинни. – Все эти предположения просто ужасны.

Я с ней вполне согласна.

– А если он когда-то был человеком? – Дрю находит последний кусочек головоломки, который я упустила из виду. Все тут же поворачиваются к нему, и у меня замирает сердце. Возможно, ситуация намного сложнее, чем я когда-то думала, и мы с Руваном оба оказались по-своему правы. – Вы говорили, люди могут превращаться в вампиров, и вскоре после обращения первого человека группа людей сбежала из Срединного Мира и основала Охотничью деревню. Вдруг этот мужчина как раз и был результатом эксперимента?

– Тогда понятно, почему его внешность немного отличается от вампирской, пусть даже он и поражен проклятием. – Руван задумчиво поглаживает подбородок.

– И если он – тот самый человек, о котором писал Джонтан, рассказывая об экспериментах, у него хватало причин проклясть вампиров. – Поднявшись, Кэллос начинает расхаживать по другой стороне зала, где прежде метался Вентос. – Человек превратился в вампира. Вероятно, Лоретта была его потерянной возлюбленной, с которой вампиры тоже обошлись жестоко. Он один из нас, но не считает себя частью нашего народа, потому что над ним насильно совершили ритуал. Он хочет отомстить и в качестве компенсации получить наше королевство. Все это имеет смысл.