Книга Танец с Принцем Фейри, страница 153 – Элис Кова

Сейчас лишь трое держатся вровень с лошадью. Дэвиен прав, мы сумеем от них убежать. Мы справимся.

Однако стоит почти убедить себя в этом, как возле самой лошадиной морды свистит стрела, и жеребец встает на дыбы. Мне удается удержаться в седле, но Дэвиен, не столь надежно цепляющийся за животное, теряет равновесие. Он тянет меня за собой, но после ослабляет хватку, чтобы не упали мы оба, и летит на землю.

– Дэвиен, нет! – кричу я, когда жеребец выпрямляется.

– Скачи! – рычит он. – Не останавливайся!

Дэвиен вскакивает на ноги и, обнажив когти, поворачивается к оставшимся потрошителям.

– Я…

– Вперед! – перебивает он, отметая любые возражения еще до того, как я их озвучиваю. – Я не позволю им схватить ни тебя, ни кулон.

Тошнота жаркой волной проносится по телу, прогоняя холод и заставляя кожу покрываться липким потом. Если я брошу здесь Дэвиена, его просто убьют. Я не могу… и все же должна.

– Катрия, скачи! – кричит он в последний раз.

Грудь пронзает боль, словно от открывшейся раны, но я пришпориваю лошадь пятками и снова несусь вперед. Но, не удержавшись, оглядываюсь через плечо на Дэвиена. Двое потрошителей набрасываются на него, и теперь лишь один преследует меня.

«Я должна вернуться».

Нельзя поворачивать назад.

Если я не вернусь, его убьют.

Я не могу позволить ему умереть. Я люблю его. И должна вернуться.

«Нет, – тихо возражает голос разума. – Именно потому, что ты его любишь, тебе и нельзя возвращаться».

Ведь вернуться, пренебрегая его самыми искренними желаниями, было бы неправильно и безрассудно. Эгоистично ставить собственные желания превыше того, на что Дэвиен идет ради своей страны. Если я вернусь, то подарю врагам ту самую магию, за защиту которой бесчисленное множество фейри отдали свои жизни. Как и Джайлс с Шей.

Только вот любовь ли – такой выбор?

Я закрываю глаза и издаю мучительный, полный разочарования крик, который ужасным образом гармонирует с доносящимся издали криком боли Дэвиена.

«Не убивай его», – молю я судьбу, удачу или старых богов, если те меня слышат.

Может, Болтову он нужен живым? В груди все сжимается. Нет, если Дэвиена доставят в Верховный двор, там его ждет участь похуже смерти.

Несмотря ни на что, ему не жить. А мне даже не выпало возможности признаться ему в любви.

Уклонившись от очередной стрелы, я подстегиваю лошадь и мчусь вперед в неумолимом темпе, все так же избегая теней. И не замедляю жеребца даже после того, как последний потрошитель, истратив магию накидки, исчезает из поля зрения.

Мучительные крики Дэвиена преследуют меня гораздо дольше, чем вопли любого из потрошителей Болтова.

Я цепенею – внутри и снаружи. Ничего не чувствую.

Кожа настолько холодна, что странно, почему она до сих пор не трескается и не начинает кровоточить. Она уже не выглядит здоровой, став такого же призрачного оттенка, как бесплодная земля под копытами лошади. Все мышцы онемели от долгой дрожи.

Даже разум застыл. Неподвижные мысли словно окутаны инеем. И единственное, что я понимаю: нужно двигаться вперед. Скакать и не останавливаться.

Поэтому, краем глаза заметив какую-то тень, я не успеваю вовремя отреагировать. Потрошители все же меня догнали. Теперь у них и я, и магия. И получается, я зря бросила Дэвиена.

– Катрия!

– Нет! – кричу я и вновь пришпориваю лошадь. Только жеребец, уставший от напряженной утренней скачки, уже не способен двигаться быстрее.