Книга Рассвет с Рыцарем-Волком, страница 148 – Элис Кова

— Мне жаль. — Боль от потери матери слишком реальна.

Он качает головой.

— Я был совсем маленьким. Я не знал ее. Не то что ты и твоя мама…

— Я тоже была очень молода. Как ты знаешь, — поспешно добавляю я. Какая-то часть моего сознания все еще не может смириться с мыслью, что Эвандер и Лиам — один и тот же мужчина. Все те вещи, которые я рассказывала ему о своей жизни, как будто он их еще не знал… — Ты действительно позволил мне говорить с тобой так, как будто понятия не имел о моей истории.

— Мне жаль. — Он слегка вздрагивает. — Я не знал, что еще сделать. Было ли лучше рассказать тебе, кто я, и рисковать твоими отношениями с Конри — единственным, что обеспечивало твою безопасность?

— Я не знаю, — признаю я. — Продолжай свой рассказ, а я расскажу тебе, что я думаю по этому поводу, когда ты сможешь полностью объясниться. — Надеюсь, к тому времени, когда он закончит и я все узнаю, мои собственные эмоции прояснятся.

— Верно… Ну, мой отец, разумеется, перебрался через Фэйд вместе со мной. Как я уже говорил, лыкины не рождаются со способностью менять форму. Мы получаем ее, когда достигаем зрелости, принося клятву великому волчьему духу и соединяясь с силой в наших кровных линиях. Я вырос, не имея ни малейшего представления о том, кем я был. — Эвандер слегка наклонился вперед. — Когда я встретил тебя, я действительно был не более чем сыном охотника. В своем уме и сердце я не знал ничего другого.

Я изучаю его лицо и убеждаюсь в правдивости его слов. Опустив подбородок, я говорю:

— Я верю тебе. — Эвандер вздыхает с облегчением. — Но тогда как ты вернулась сюда? Когда ты узнал?

— Большую часть своей жизни я понятия не имел. — Он покачал головой. — Отец ничего не рассказывал. Единственный раз, когда я догадался, что что-то может быть… не так, это когда умерла твоя мать.

— Мама? — Это слово пересохло у меня на языке.

— Мы были в лесу. Отец сказал мне, что слышал драку, хотя до моих ушей ничего не долетало. Теперь я знаю, что если он и слышал ее, то только чутким слухом лыкина. Но еще более вероятно, что он почувствовал присутствие Конри.

— Конри был там? — Я лежу совершенно неподвижно. Эти слова, эти истины задевают раны, которые, как мне казалось, давно зажили и зарубцевались. — Моя мама… — Погибла в лесу. Там, где она была наиболее сильна. Там, где она была как дома. Я всегда считала это простым объяснением, потому что так мне сказала бабушка, так сказал ей охотник, нашедший останки матери. Бабушка не выказала ни малейшего беспокойства.

— Отец пытался спасти ее. — Эвандер медленно тянется ко мне. Я не отстраняюсь, и он кладет свою руку на мою, осторожно сжимая. — Мне так жаль, что мы не смогли.

Я качаю головой, пытаясь подавить эмоции, которые пробиваются наверх из самой глубокой ямы моего сердца, куда я их давно забросила.

— Это не твоя вина… но как?

— Она ушла глубоко в лес.

— В поисках новых духов. — Мама часто так делала. Она была полна решимости найти духа самостоятельно. У бабушки было два. Она хотела найти одного. Возможно, чтобы передать мне… Эта мысль вызывает во мне чувство вины.

— Она зашла так глубоко, что дошла до границе Фэйда. Я подозреваю, что она сделала что-то, что как-то насторожило Конри — по крайней мере, возбудило его любопытство. Он послал рыцаря через Фэйд за информацией.