Книга Рассвет с Рыцарем-Волком, страница 192 – Элис Кова

— Эвандер.

— Фаэлин, — почти в унисон произносит он.

Наши имена звучат с облегчением. Горе и радость, заключенные на языке друг друга. Хрупкие нити, скреплявшие мое самообладание, рвутся. Я бросаюсь к нему. Мои руки лежат на его лице, прижимая его к своему. Его кожа изуродована порезами и синяками. Кровь хлопьями падает на землю, как осенние листья.

— Что они с тобой сделали? — шепчу я и прижимаюсь лбом к его лбу.

— Со мной было и похуже.

— Мне от этого не легче. — Я выдыхаю немного горький и недоверчивый смех. Как он может успокаивать меня в такой момент? Когда он сам истекает кровью и прикован к стене?

Я отпускаю его и иду за цепями. Кандалы заперты наглухо. Забраться в них будет проблематично. Может, пойти и поискать ключ? Но, зная Конри, он сейчас постоянно держит его при себе. Может быть, с помощью Брундил я смогу сорвать кандалы со стены? Если у нее хватит сил прийти… в чем я сомневаюсь, после всего, о чем я просила. Может, Фолост призовет своего огненного спутника, и мы сможем растопить их? Если я еще смогу призвать Фолоста… Конри не дал мне возможности забрать его кирпич. Но если есть хоть один дух, которого я могу призвать одним лишь инстинктом…

— Фаэлин, — спокойно говорит Эвандер.

— Что? — Я прекращаю осмотр его запястья и возвращаю свое внимание к его лицу. Его выражение спокойно. Покорное. Оно вызывает у меня одно слово: — Нет.

Эвандер усмехается.

— Да.

— Нет, — настаиваю я. — Я не позволю тебе сдаться.

— Я не сдаюсь, — мягко говорит он. — Даже если бы ты освободила меня, я бы не сбежал.

— Но… — Я не помню, как вернулась к нему, но я снова стою перед ним, положив руки на его бедра, стабилизируя себя в этот момент.

— Я не оставлю тебя больше никогда. — Эвандер наклоняет голову, чтобы поймать мой взгляд. — Я поклялся тебе в этом.

— А если я захочу, чтобы ты ушел?

— Возможно, это единственный раз, когда я осмелюсь пренебречь желанием. Если только это не то, чего ты действительно желаешь?

Кончики моих пальцев скользят по его бокам, ладони упираются в грудь, затем поднимаются к плечам и сжимают их, массируя толстые мышцы. Его глаза закрываются со вздохом, и я наслаждаюсь тем небольшим количеством комфорта, которое могу ему предложить. Этого недостаточно. Почти недостаточно. Но это уже кое-что, и все, чего я хочу в этот момент, — это принести ему удобство и уверенность.

— Это то, чего я желаю. Но также и не то, чего я хочу, — признаюсь я себе и ему. — Мое сжимается от боли.

— Тогда позволь мне облегчить твои страдания. — Он снова открывает глаза. — Я не хочу покидать тебя. Я проведу с тобой вечность, будь то годы или одна последняя ночь. Будь то свобода или цепи.

Мои руки возвращаются к его щекам, и я притягиваю его губы к своим. Я чувствую, как его рот кривится в легкой улыбке, и снова целую его. Разочарование пронизывает меня, опутывая и укореняясь в отчаянии. Оно перерастает в поспешность, которая выражается в страстности, усиливая поцелуй.

— Как ты можешь улыбаться? — Я прижимаюсь к его губам, от эмоций мой голос становится густым и тяжелым.

— Я целую тебя. Как я могу не улыбаться?

Я задыхаюсь от смеха. Теперь я улыбаюсь сама.

— Ты смешон.

— Но ты все равно меня любишь.

— И всегда буду любить. — Еще один долгий, нежный поцелуй. Я бы растворилась в этом мужчине, если бы могла. Растворить все пространство между нами, пока мы не станем одним существом, одной душой, слитой воедино, как и должно быть.