Книга Рассвет с Рыцарем-Волком, страница 36 – Элис Кова

— Я бы не стала.

— Пощади меня. — Он закатывает глаза и притягивает меня к себе. Я оказываюсь между его коленями. Его ноги как клетка по обе стороны от меня. Дыхание Эвандера обжигает мою шею, когда он рычит. — Ты и Аврора — два кусочка целого. Она не может уйти без тебя… и ты без нее. Если бы ты попыталась, он бы преследовал вас без устали. А я не могу вернуться к Королю Волков без вас обеих, если хочу сохранить плоть на своих костях.

Мои руки дрожат, выдавая мое внутреннее смятение. Пальцы Эвандера скользят по моим, шершавые и теплые. Утешение от их твердости кажется предательством. Кончики его пальцев покрыты мозолями, они грубые и свидетельствуют о суровой жизни не меньше, чем шрамы на его спине.

Я так близко, что не могу оторвать взгляд от ремешка на его запястье. Он приковал мое внимание. На ремешке — черные кожаные полоски, которые переплетаются внизу. Черная строчка на них такая замысловатая, что почти не видна. В тусклом свете узор похож на вышивку, которую сделала ведьма-ткачиха.

— Теперь, Фаэлин, ты нанесешь мазь, — его руки перебирают мои, снимая деревянную крышку с банки, — а потом мы ляжем спать.

Эвандер мягко отпускает мои руки, но они оказываются по обе стороны от моих ребер. Я не могу удержаться от тихого вскрика удивления. С нежностью, о которой я и не подозревала, он направляет меня к задней части палатки, а затем двигается за мной, поворачивая лицом ко входу.

Он предлагает мне уединиться, с удивлением понимаю я. Я ожидала, что его руки последуют за моими, когда они скользнут под пояс моих брюк, а затем под рубашку. Стремился использовать эти движения. Показать мне, насколько я уязвима для него в моем нынешнем положении.

Но он воздержался. И хотя я благодарна ему за это, я не собираюсь превозносить его за соблюдение минимальных приличий. Особенно если это помогло уберечь его пах от удара моим локтем или каблуком. Если он думает, что я не стану драться из-за страха, то его ждет грубое пробуждение.

Даже когда мы стоим спиной друг к другу, сердце бешено колотится о ребра, а я ставлю свою сумку в угол и медленно расстегиваю завязки на брюках. Эвандер остается неподвижным, как статуя. И все же, не глядя, не двигаясь, я чувствую его присутствие. Единственный раз, когда я так остро ощущала дыхание мужчины, был за мгновение до того, как губы Лиама впервые встретились с моими.

Зачерпнув мазь, я просовываю руку под пояс брюк и тянусь к разорванной плоти бедер. Должно быть, в тонике есть что-то, что притупляет боль, потому что вдавливание мази в израненную кожу не так мучительно, как должно было бы быть. Я заканчиваю с одним бедром, затем перехожу к следующему.

— Я не собираюсь причинять тебе боль. — Эвандер говорит это так тихо, что мне кажется, я его представляю.

— Что? — спрашиваю я, надеясь, что так и есть.

— Я слышу, как быстро бьется твое сердце… Фаэлин, я не причиню тебе боль.

— Почему ты думаешь, что я могу тебе доверять? — Мои руки переместились к ранам на плечах, обнажив живот и нижнюю часть груди.

— Для этого нет причины. — Он тихонько хихикает. В этом звуке нет радости, его подпитывает горечь. — И ты не должна.

— Противоречить самому себе не очень-то внушает доверие. — Я заканчиваю, вытирая остатки мази с брюк, прежде чем зашнуровать их. — Я закончила.