Книга Чужая роль, страница 88 – Дженнифер Уайнер

Роуз зажмурилась.

— Знаю, это было глупостью. Наша общая огромная ошибка.

— И когда началось ваше… э… объединение?

— Объединение? — удивилась Роуз. — Саймон, это не слияние корпораций!

— Это верно, не корпораций. Почему из этого ничего не вышло?

— Неверность, — коротко пояснила Роуз.

— Твоя или его?

— Его! Конечно, его! Брось, Саймон, ты слишком хорошо меня знаешь! — Роуз украдкой взглянула на него. Он молчал, отвернувшись. — Разве не так?

Саймон продолжал молчать. Роуз печально смотрела в окно. Мешанина деревьев, зданий, мелькание машин… Сколько пар, как и они, сидящих в машинах, сейчас ссорятся? И сколько женщин, в отличие от нее, сумели найти для своих мужчин нужные слова?

— Послушай, самое главное — что все это кончилось, — снова попыталась она, когда он остановил машину у их дома. — Все на самом деле, честно, действительно, абсолютно в прошлом, и мне жаль, что ты увидел то, что увидел, но это ничего не означало. Поверь, меньше всего на свете мне нужен Джим Денверс. Именно это я и говорила ему, когда появился ты.

Саймон громко выдохнул.

— Я тебе верю. Но хочу знать, что произошло на самом деле. Хочу понять.

— Зачем? Я ничего не желаю знать о твоих бывших подружках…

— Это совсем другое.

— Почему? — выкрикнула Роуз, направляясь за Саймоном в спальню, где наконец избавилась от чертовых бус.

— Очевидно, все случившееся между вами было достаточно мерзким, если после этого ты не захотела сунуть нос ни в одну адвокатскую фирму.

— Не совсем так, — поправила Роуз, — Проблему представляет только одна, определенная фирма.

— Не уклоняйся от темы! У тебя была… такая история, а я ничего о ней не знаю.

— У всех рано или поздно бывают свои истории! Ты дружишь с некой Лоупи, которая, поверь, тоже много чего испытала!

— Но я ничего не знаю о твоем романе с Денверсом!

— Зачем это тебе? — удивилась Роуз. — Почему это так важно?

— Потому что я хочу понять, какая ты на самом деле!

Роуз покачала головой.

— Саймон, поверь, тут нет никакой роковой тайны. У меня…

Она замялась в поисках наименее оскорбительного слова.

— У меня были определенные отношения с этим человеком. Закончились они не слишком мирно. Но все же закончились. И это все!

— Как именно закончились? — не унимался Саймон.

— Он кое-что сделал. Кое-что кое с кем… — Роуз осеклась и сжала губы.

— Когда соберешься рассказать, — холодно обронил Саймон, — буду счастлив выслушать.

Он пошел в ванную. Роуз услышала стук захлопнувшейся двери и шум воды и уныло поплелась в гостиную. По дороге она машинально нагнулась, чтобы подхватить с пола горку почты, через которую они оба, вернувшись домой, просто переступили. Счет, еще один счет, предложение открыть кредитную карту и письмо с ее адресом и именем, написанным очень знакомыми большими неуклюжими буквами.

Роуз бессильно опустилась на диван, дрожащими руками открыла конверт и вынула листочек бумаги. Слова бросились ей в лицо, обжигая кожу.

«Дорогая Роуз… Бабушка… Прости… Флорида… Элла… Примирение…»

— О Господи, — выдохнула Роуз, но заставила себя прочесть текст дважды, прежде чем поспешить в спальню.

Саймон, обернувшись полотенцем, стоял у кровати. Лицо по-прежнему хмурое. Что ж…

Роуз молча вручила ему письмо.

— Моя… бабушка. — Она произнесла это с трудом, словно на незнакомом языке. — Это от Мэгги. Она живет у нашей бабушки.

Саймон еще больше помрачнел.

— У тебя есть бабушка?! Видишь, что я имел в виду, Роуз? Я даже не знал, что у тебя есть бабушка.

— Я тоже не знала. То есть теоретически, конечно, знала, но и только. — Ее словно затянули под воду, и все происходило как в замедленной съемке, а время остановилось. — Мне нужно… нужно им позвонить.

Она почти рухнула на диван, зажмурив глаза, чтобы не видеть завертевшейся перед глазами комнаты. Бабушка. Мать ее матери. Очевидно, она вовсе не живет в доме для престарелых на содержании государства, как всегда считала Роуз, иначе вряд ли кто-то позволил бы ей принять молодую бродяжку.

— Мне нужно им позвонить… Нужно…

Саймон во все глаза смотрел на нее.

— Ты действительно ничего не знала о бабушке?

— Ну… подразумевалось, что у матери была семья. Но я считала, что она… не знаю. Слишком стара или не в себе. В доме! Отец сказал, что она живет в доме!

Роуз уставилась на письмо, чувствуя, как желудок скручивают судороги.

— Где телефон? — крикнула она, вскакивая.

— Эй, погоди! Кому ты хочешь звонить? Что скажешь?

Роуз отложила трубку и схватила ключи от машины.

— Мне нужно ехать.

— Куда именно?

Роуз, не отвечая, ринулась к двери, спустилась вниз и с колотящимся сердцем помчалась к машине.

Уже через двадцать минут она оказалась в том же месте, где стояла с сестрой почти год назад: у дома Сидел, ожидая, пока та ее впустит.

Но сейчас она прислонилась спиной к звонку, решив добиться своего любой ценой. Собака истерически завыла.

Наконец в доме зажегся свет.

— Роуз? — удивилась Сидел, открывая дверь. — Что ты здесь делаешь?

Лицо мачехи под беспощадным сиянием фонаря казалось каким-то странным, как маска, но Роуз, присмотревшись, поняла, что ничего особенного не произошло, просто очередная подтяжка век.

— Лучше ты объясни, что это значит! — рявкнула она, сунув мачехе письмо.

— Я без очков, — отказалась Сидел, кутаясь в отделанный кружевом халатик и неодобрительно покосившись на яму, откуда Мэгги выдернула куст.

— Тогда позволь ввести тебя в курс дела, — процедила Роуз. — Это письмо от Мэгги. Она переехала к бабушке. Моя бабушка, которую я до сих пор не знала, очевидно, жива, здорова и в полном рассудке!

— О… вот как… то есть… — промямлила Сидел.

Вот это да! Чтобы мачеха вдруг потеряла дар речи? Да такого никогда не бывало!

Но это случилось! И теперь Сидел неловко переминалась с ноги на ногу, а лицо под толстым слоем крема нервно подергивалось.

— Впусти меня в дом! — скомандовала Роуз.

— Конечно-конечно! — засуетилась Сидел и отступила в сторону.

Роуз протиснулась мимо и подошла к лестнице.

— Папа! — крикнула она Сидел положила руку ей на плечо. Роуз резко дернулась. — Это ведь была твоя идея, верно? — прошипела она. — «О, Майкл, зачем им бабушка? У них есть я!»