Книга Дикий дождь, страница 90 – Кристин Фихан

— Это то, о чем ты думал, когда убивал его?

Между ними повисло молчание. Большим пальцем он скользнул по её ладони.

— Меня никто и никогда не спрашивал об этом. Нет, конечно, нет. Я не рассматривал его убийство с этой точки зрения, и всё же я знал, что, когда вернусь и признаюсь в содеянном, совет либо приговорит меня к смерти, либо изгонит.

Рейчел помотала головой, казалось, она запуталось ещё больше.

— Ты охотился на этого человека, убил его, а потом вернулся и признался во всем этом?

— Конечно. Я бы не стал стараться скрыть подобное.

— Почему ты не ушёл, не уехал в другую страну?

— Тогда я жил в стороне от леса, от своего народа, и знал, что мне придётся сделать это один раз и никогда больше. Я сам выбрал такую жизнь. Это то самое место, которому я принадлежу. Также я знал, что должен буду предстать перед советом, когда решил отомстить, и, тем не менее, не отступился. Я не мог ничего с собой поделать. И я всё ещё не жалею о том, что убил его.

— Что он тебе сделал?

— Он убил мою мать, — его голос сделался грубым. Он откашлялся. — Она бегала, так же, как это делаю я по ночам, он последовал за ней и застрелил. Я услышал выстрел и уже знал, что произошло. Нас разделяло некоторое расстояние, и к тому моменту, когда я прибыл, было уже поздно, — неожиданно он отпустил её руку и вскочил. Он зашагал по комнате, по кухне, создавалось впечатление, что это движение — единственное, что может удержать его от срыва.

— Я не оправдываю себя, я отлично понимал, что делаю, когда лишал его жизни.

— Ради Бога, Рио, он же убил твою мать! Должно быть, ты сходил с ума от горя!

Он повернулся и посмотрел на неё, прислонившись бедром к раковине.

— Это не вся история, конечно, нет... Ты никогда не спрашивала меня о моих людях. Никогда не спрашивала, почему наши законы отличаются от человеческих.

Она медленно села и расправила края рубашки, пытаясь неуклюже застегнуть пуговицы. Внезапно она почувствовала себя уязвимой, лежа на кровати почти без одежды и с его запахом, который проник в каждую пору её тела.

— Я абсолютно уверена, что Ким и Тама живут по законам своего племени. Мы всё живём в соответствии с законами, которые устанавливает наше правительство, но в чем я не уверена, так это в том, что правительству вряд ли известно, что здесь происходит. Очевидно, большинство племён, живущих в этой стране, сами справляются со своими бедами, — она старалась говорить спокойно с ничего не выражающим лицом. Им бы не стало легче от того, что она вдруг стала очень сильно бояться.

Рио передвинулся. Это было совсем незаметное, едва уловимое движение, но в нём отчётливо проскользнуло нечто кошачье. Гибко, словно текучая вода, он переместил своё тело, а затем встал совершенно неподвижно. Глаза расширились, поменяв цвет с ярко-зелёного на желто-зеленый. Взгляд стал словно мрамор: остекленевшим, жутким, пристальным, немигающим. Отблески красного пламени добавили ему зловещее и животное выражение. Он склонил голову набок, словно прислушиваясь.

— Я слышу биение твоего сердца, Рейчел, оно бьётся слишком быстро. Ты не сможешь скрыть от меня свой страх. У него есть звук. Запах. Он проявляется при каждом твоём вздохе. В каждом стуке твоего сердца, — и это его убивало. Он позволил ей забраться под свою кожу. Всё это время он чувствовал, что должен рассказать ей правду о себе. Что-то произошло в её жизни, что-то, что глубоко травмировало её. Она видела жестокость и жила с ней, вот почему, как он догадался, и пыталась убежать. Он обязан был сказать ей правду, показать её ей, в противном случае он бы просто возненавидел себя. Однако теперь у него разрывалось сердце, и ярость, которая в любой момент могла вырваться из него, не давала ему свободно вздохнуть.