Книга Дикая орхидея прерий, страница 3 – Ольга Шах

Как-то в каникулы, когда не было ни сборов, ни соревнований, заехала я в гости к родителям. Мама была на пенсии, но подрабатывала в библиотеке, зверосовхоз давно развалился, каждый охотник работал сам на себя. Звала родителей с собой, они отказывались. Вот тут-то и прицепился ко мне Витька. Соседский мальчишка, которого я смутно помнила, младше меня на десять лет. Он очень хотел вырваться отсюда, приходил к нам, плакал, просился в интернат при универе. Мне стало жалко пацана, и я взяла его с собой. Два года он проучился в интернате, потом поступил, не без моей помощи, конечно. Потом раз остался ночевать у меня, два... а потом нахально привез свою сумку с вещами. Закончил он, как биатлонист, вошёл в сборную страны, мотался по сборам и соревнованиям. А закончилось все смешно и грешно.

Прошло несколько дней, я давно закинула на кафедру Витьке его манатки и прочно забыла его. Легла вчера спать, заснула, а проснулась в незнакомом месте. Судя по всему, это было лето, всхрапывали стреноженные кони, стрекотали цикады, кто-то тихонько шептался, детские голоса, потом на них шикнул взрослый женский голос. Я же лежала на твердом мужском плече, смотрела в высокое, ночное небо и у меня было странное ощущение, что меня только что хорошо оттрах... пардон, я занималась сексом, и не похоже, что это было насильно.

Одиннадцатилетний Майки изо всех своих силенок нахлестывал лошадей, и они неслись вперёд на пределе своих возможностей. Сзади ещё гремели выстрелы, что добавляло страху путникам. Пятилетний Джейк прижимался к юбкам матери, всхлипывал и икал от слез и испуга. Мать и Елена крепко держались за борта фургона, мотаясь вместе с ним. Елена даже боялась сказать что-нибудь, чтобы не откусить язык. Куда правил фургон Майки не знали ни мать, ни Елена. Одна надежда, что отец и Кеннет сами найдут их после. Другие мысли Елена старательно гнала от себя. И поэтому напряжённо вслушивались в происходящее там, за поворотом Тропы переселенцев. А выстрелы ещё доносились, значит, отец и Кеннет живы. Ей и самой, как Джейк, хотелось зареветь, уткнуться лицом в материны юбки, чтобы не видеть ничего, чтобы поскорее все кончилось. Но так не выйдет. Во-первых, мать такое не приветствует, во-вторых, она понимала, что весь этот кошмар из-за нее. Все это началось почти пять лет назад, хотя даже намного раньше, когда семья ее матери перебралась из совсем обнищавшего поместья в Польше в относительно сытую Британию. Дальняя-дальняя родственница оставила им в Британии особняк и маленький кусочек земли под огород. Ни земель, ни фермеров на у них не было. Но семья и этому рада была, так как в Польше несколько семей ютились в одном доме, так же самое обрабатывали кусочек земли, с него и жили. Но невыносимо гордились принадлежностью к польской шляхте. Хотя и домашнее, но тем не менее, весьма неплохое образование Катаржина получила. Она знала языки, историю, географию, умела вести домашнее хозяйство и заниматься огородом и животными. Даже без приданого Катаржина была завидной невестой. Ещё и рукодельничала. В Британии родители ее придирчиво присматривались к потенциальным женихам, но все было не то. Просто за фермера они не хотели выдавать дочь, все-таки они дворяне, а лендлорды не спешили посвататься к Катаржине. Но судьба распорядилась по-своему. Катаржина влюбилась, со всем пылом первой девичьей любви. Причем в самого неподходящего парня. Он был сыном местного пастора. Причем не первым. Так что Питеру была одна дорога - в духовную семинарию, а потом служить пастором. Но парень взбунтовался, его никогда не привлекала духовная стезя. И начал обучаться кузнечному делу. Выучился он не только лошадей подковывать, но и фигурные ограды местным помещикам ковать и разные фигурки. Зарабатывал он неплохо. Но в любом случае, пожениться им бы никто не позволил. Хотя бы просто потому, что он был протестантом, а она чистой католичкой.