Книга Дикая орхидея прерий, страница 53 – Ольга Шах

- Фу, мама, там так плохо пахнет! И только скамейки, даже полежать негде!

М-да, дети столкнулись с прозой жизни. Стоимость поездки на поезде была не всем по карману, даже в жёстком вагоне, не то, что в мягком, как у нас. Поначалу и мамуля выкинула фортель. Поскольку баулами и узлами с барахлом она забила не только свое купе, но и наши, на первой же остановке, где предполагалось нам поесть, мама решительно отказалась выходить из вагона, велев принести ей чайник кипятка, а она чем-нибудь тут перекусит.

Ну ещё бы, столько богатства оставить без присмотра! Сопрут ведь ношеные панталоны! И я никак не могла её переубедить. Кошель с выданными Джеральдом наличными деньгами она привязала под юбками и теперь, чтобы выдать отцу денег на пропитание в буфете, действо превращалось в целую операцию. Отец злился, я ухахатывалась, Джеральд вежливо хмыкал. Потом он же уговорил маму покинуть вагон, объяснив, что смотритель вагона запирает двери и не открывает, пока все пассажиры его вагона не соберутся на перроне. Каждый вагон имел отдельный вход, пройти через весь состав было нельзя. И все равно, по возвращению из буфета, мама тут же кинулась пересчитывать свое добрище. А я все раздумывала, как же потихоньку выкинуть ношеное, старое белье. Ведь купили же нового, модного в лавке готового платья! Ну да, трусишки там были в виде шортиков с кружавчиками и такой же бюстик. Видела я, как мамуля тихонько подевалась, это не горячо любимые ей панталоны ниже колен, и только мои безжалостные тычки в спину заставили ее купить это "тьфу и безобразие".

Приехали в Вашингтон поздним вечером. Было прохладно, накрапывал дождь. Мальчишки хотели спать и капризничали. Джеральда встречали в карете, но мы все там не помещались, особенно мамины баулы, поэтому Джеральд свистнул и подъехали ещё телега и пролетка. Мы с детьми и мамой сели в карету, вещи сложили в телегу, папа и Джеральд сели в пролетку с опущенным верхом. Вашингтон город небольшой, так что доехали мы до особняка, занимаемого Джеральдом, довольно быстро. Сонных мальчиков отец сам отнес в их комнату, поручив их заботам одной из горничных, суетящихся в холле. Наши баулы и сумки свалили в кучу на пол в холле и уже оттуда их разносили по местам нашего будущего проживания. У меня хватило сил только раздеться и заползти под одеяло. Где спал супруг не знаю, но думаю, что вместе со мной, в одной кровати, поскольку чувствовала сквозь сон, как прогибается матрац под его весом, а я со своим бараньим весом все время подкатывалась ему под бок. Но деревенская привычка вставать рано у меня осталась, несмотря на все переезды. Поэтому я подняла рано. Джеральд ещё сладко сопел, обняв подушку, из-под одеяла торчала только темная макушка. Я огляделась. Широкая кровать, на которой я сидела, две прикроватный тумбы с лампами с обеих сторон, туалетный столик с небольшим креслицем, ковер на полу. Два окна, прикрытые плотными портьерами, в боковой стене две узких двери, вероятнее всего, там ванная и гардеробная. На полу опять красуется гора разных сумок. Я с тоской посмотрела на них. Нет, где лежит мое мыльно-рыльное, я знала, вон в той небольшой полосатой сумочке, а вот в которой моя одежда? Чертыхаясь себе под нос, просмотрела три сумки, не нашла новой одежды. Наверное, перепутали, и те сумки у родителей в комнате. Ну не идти же мне их будить из-за тряпок! Поэтому нашла и надела старенькую свою одежду с фактории. Платье так вообще мать прихватила то, в котором я работала в лавке, ситцевое, в тонкую розовую полоску и кучей белых нижних юбок. Но все было чистое и целое. Оделась и причесалась я сама, не приучена к горничным, но придется привыкать. Тихо прикрыла двери и спустилась на первый этаж. В доме было тих, все ещё спали, только откуда-то доносились негромкие голоса и пахло съестным.