Онлайн книга «Второй шанс. Книга третья»
|
Каенар отпускает мой подбородок и упирается напряженными ладонями в стальную дверь по обе стороны от моей головы. Его глаза пристально вглядываются в меня, но взгляд меняется, словно разум необратимо заволакивает туманом. А у меня все сильнее кружится голова, и я ощущаю запах не душистого хвойного мыла, а тот аромат тела Каенара, что уже ощущала в родовом замке герцога, и от этого аромата сердце бьется все быстрее, а воздуха не хватает. — Нам лучше остановиться, — голос почти не слушается. — Определенно, — хрипло отвечает Каенар. И сглатывает, от чего дергается кадык на его шее, вызывая почти нестерпимое желание прикоснуться к его плечам, провести ладонями по напряженной груди… обнять… Или ухватиться, потому что безумно кружится голова, и, кажется, я сейчас просто упаду. Но это беспокоит меня гораздо меньше, чем то, насколько близко стоит Каенар. И то, как он смотрит. И как дышит. И запах его тела. И кожа, покрытая капельками воды. — Асьен. Я вздрагиваю и поднимаю взгляд. Но легче от этого не стало. Мы стоим так близко, между нами пространства столь мало, что не остается возможности сделать вдох. И взгляд — глаза в глаза. И, кажется, что все вокруг кружится, все ускоряясь. — Асьен, ты бежала? — тихо спрашивает Каенар. — Да… — Что-то произошло? — Да… Когда говорит он, я чувствую его дыхание на своих губах, когда отвечаю я — он ощущает то же самое. Возможен ли поцелуй без касания? Никогда о подобном не слышала, но сейчас ощущала в полной мере. — Асьен, — он склоняется чуть ниже, от напряжения все мышцы на его теле обозначились сильнее, — ты готовишься к Весенним учениям? — Да… Это не разговор, это что-то настолько волнующе интимное, что я теряю остатки разума. — Все успеваешь? — Да… — Палатки приготовлены? — Да… — Лекарства? — Да… — Можно я тебя поцелую? — Да… — и тут меня накрыло осознание вопроса. — В смысле — нет! Нет, нельзя! Я… — Поздно, — прошептал Каенар. Накрывая мои губы собственными. Наваливаясь всем телом, дико, неистово и так чувственно, что я ощутила жажду, но к воде это не имело никакого отношения. Ладони скользнули по его влажному телу, и меня пронзило диким сожалением по поводу кружева, что не давало в полной мере ощутить прикосновение. И Каенар, похоже, испытывал сходные сожаления. — Будь оно все проклято, — прорычал, отшвыривая в сторону мою заколку, зарываясь пальцами в высвобожденные локоны, прижимая меня сильнее. Мне становится жарко, от волос, рассыпавшихся по плечам, от пара в душевой, но больше всего от жадных, влажных, обжигающих поцелуев, пробуждающих тянущую боль предвкушения и желания внутри меня. — Асьен… Хриплый голос, от которого обостряется чувственность каждой клеточки моего тела. — Какая же ты сладкая… Я зарываюсь пальцами в его влажные волосы, ткань становится мокрой, но я не хочу останавливаться даже на миг, требующийся, чтобы снять перчатки. Грохот ворвался в наше безумие отрезвляющим шумом и последующим возгласом: — Ваше императорское высочество, срочные новости из дворца! Глухой стон Надежды империи. Мой собственный стон, что я не смогла сдержать, осознав все произошедшее здесь только что. — Ваше императорское высочество!!! Каенар отрывается от меня и несколько мгновений смотрит так жадно, с диким голодом во взгляде, и с диким сожалением по поводу обстоятельств. Мои губы горят словно обожженные, волосы растрепаны, ворот платья порван… но я едва ли могу вспомнить, как это произошло… |