Книга Второй шанс. Книга третья, страница 98 – Елена Звездная

— Дивненько, — да, это был сарказм.

— Кстати, — магистр бесцеремонно уселся за стол. — Дашь хлеб попробовать? Просто интересно, насколько сильно этот мальчишка в тебя влюблен, раз с такой яростью наяривал эту гадость.

— Ггггадость? — переспросила я.

— Естественно, — магистр пожал плечами, выражая, что невкусность моей стряпни это нечто само собой разумеющееся. — Асьен, детка, не обижайся, но «хлеб воина» приготовить не просто, с первого раза ни у кого не получается, и это нормально, так что ты не расстраивайся. Поэтому надо сильно любить девушку, чтобы иметь мужество съесть нечто столь несъедобное. У жен годы уходят на то, чтобы освоить…

Я даже дослушивать не стала. Резко поднявшись, сходила, отрезала ломоть, досадуя по поводу быстро непредвиденных расходов выпечки, водрузила на тарелку и подала магистру, заодно налив ему и чая.

Магистр Берион для начала добавил в чашку с настоем не менее пяти ложек меда, после осторожно взял ломтик хлеба, принюхался, одобрительно покивал , и зажмурившись закинул его в рот.

Сначала Берион жевал осторожно, словно ядовитое нечто пробовал. Потом более уверенно. Потом открыл глаза, показал мне знак «отлично» и дожевал уже с явным удовольствием.

— Асьен, малышка, а это вкусно! — воскликнул он, сглотнув.

— Да неужели? — сарказм мое все.

— Действительно вкусно, — магистр взял еще ломтик. — Асьен, как ты смогла? С первого раза! Хотя я помню, в Суассоне у тебя была способность предугадывать вкусы людей, но я так понял, ты ее на болотах утратила.

Ее у меня никогда и не было, но рассказывать об этом я не стану.

— Надо же, — и третий ломтик магистр тоже забрал. — Я возьму одну буханку, дам нашим попробовать. А хотя нет, сам съем, а они пусть радуются, что у нас скоро наследник будет. И, Асьен, нам бы парочку. Ты понимаешь, я же из рода Ассиалин, мы в род Риддан были вынуждены влиться, после того как герцогиня усыновила Каенара, но по факту — Ассиалин отдельный род, нам свой наследник нужен.

Вежливо выслушав, недружелюбно вопросила:

— Вы закончили?

— Да.

Секундное молчание.

— Нет, я еще хочу. А что тебе Каенар сказал?

Я сходила, взяла тот хлеб, что уже ополовинила, принесла магистру, нарезала, разместила на блюдце.

Села.

И спрятала улыбку за чашечкой с чаем.

Как бы я ни была зла на себя за всю эту ситуацию, оказавшуюся совершенно дурацкой, было в ней то, что снова и снова заставляло улыбаться — слова Каенара. Его тихое «Я тоже тебя люблю».

* * *

Когда я вернулась в академию, странно поглядывали на меня со всех сторон, но телохранителей при мне теперь было двое, никто не посмел даже слово сказать.

Поднявшись в Башню, обнаружила в гостиной огромный букет синих гортензий , и опустилась возле них на диван, чувствуя странное ощущение осторожного несмелого счастья где-то в сердце, которое отказывалось верить, и это было вполне разумно с его стороны.

Рядом с вазой, наполненной цветами, имелось написанное твердой рукой императора послание из дворца, которое гласило: «Никакого брака не будет». Но внизу, еще более твердым почерком Каенара, определенно открывавшего это послание, было написано: «Будет. Люблю тебя».

Перечитав его слова несколько раз, закрыла послание и уже собиралась было уйти, как услышала от тайного стража:

— Император в ярости.

Помолчал и добавил: