Книга Фронтовой дневник княжны-попаданки, страница 40 – Валентин Денисов

— Не знаю, как насчет цветка, но лично у меня от его слов совершено ничего не распустилось, — хмыкаю я.

Нет, ну это ж надо быть такими наивными! Неужели молодость на самом деле такая штука, что можешь поверить любому красивому слову? Если да, то я рада, что уже пережила ее.

Впрочем, теперь мне представилась возможность снова ее пережить, но уже по уму.

— Ну, вы, Анастасия Павловна, кремень! — веселится Марфа Ивановна. — Такого мужика лесом послать!

— Если действительно любит, дорогу найдет, — снова подключается Аглая. — Сердце ведь чуять должно, где его путь пролегает.

— Да не любит он меня! Видно же невооруженным взглядом! — удивляюсь, что приходится пояснять такое. — Разве не видите вы, что это обычное влечение, желание обладать прекрасным.

— Ну и слава Богу, что на прекрасное спрос есть! — и здесь находит что сказать Марфа Ивановна. — А то знаете, как бывает? Живет это самое прекрасное, а никто на него даже глаз не положит. Так и старится оно в одиночестве.

— Да где же такое видано, чтобы прекрасное и не надобно было? — охает Аглая. — За прекрасным ведь весь мир тянуться должен. Неужто не способны прекрасное различить?

— Так тянутся за прекрасными только если само оно того желает. Вы вот, Анастасия Павловна, желаете, чтобы за вами тянулись?

— Смотря кто, — не собираюсь утверждать, что мне совершенно никто не интересен. — Если пустослов какой, так лучше и вовсе без такого интереса. А ежели человек дела, то и мне за радость.

— А что же вы считаете, что человек дела не должен уметь красиво говорить? — проводив Кадира взглядом, Марфа Ивановна возвращается к своей кровати и плюхается на нее. — Вот если бы мне хоть кто-нибудь такие слова говорить начал, я бы точно голову потеряла.

— Разве можно вот так вот брать и голову терять? — сестра Аглая опережает меня с возражением. — Неправильно это все. Нужно ведь с холодной головой оценить порядочный человек или нет. А потом уже и свадьбу играть.

— А вы, Аглая, много ли молодых людей с ума свести сумели? — фыркает Марфа Ивановна.

— Да упаси вас Бог, Марфа Ивановна! Да разве ж можно мне кого-то с ума сводить? — несмотря на возмущение, Аглая заходится краской. Видно, что и сама бы не прочь, чтобы ей звезды с неба достать обещали. Но не положено. Она на служение другому сердце свое отдала.

— Девоньки, миленькие мои, да что же вы тут разводите на пустом месте? — решаю закрыть эту тему. А то еще того и глядишь, до добра не доведет.

— И то правда, — с благодарностью смотрит на меня Аглая. — Чего это мы тут обсуждать удумали? Что это у нас, других дел нету что ли?

— Дела-то у нас есть, — тяжело вздыхает Марфа Ивановна. — Да ведь мечтать-то, оно же приятнее, чем на раненых смотреть.

— Приятнее, да не полезнее, — поучает Аглая. — А нас на пользу сюда прислали. Значит пользу и надо приносить.

— А как по мне, так мечтать тоже не вредно, — вставляю я свои три копейки. — Я вот мечтала о многом в своей жизни. А сейчас смотрю вокруг, сижу в чужом доме, на чужой кровати, вокруг война… А ведь мечты-то все равно сбылись. Пусть по-своему, но сбылись.

— А у меня ведь тоже сбылись! — Марфа Ивановна даже садится и на меня смотрит. — Я ведь по желанию батюшки помощницей в пекарне стать должна была. А я жуть как не любила руки в тесте пачкать. А в медицинскую сестру с самого детства играла. С соседним мальчишкой. Он у меня пациентом был всегда.