Книга Три комнаты под березой, страница 97 – Ирина Седова

В общем и целом система могла некоторое время работать автономно, без непосредственного участия Анча, и он мог почивать на лаврах, занимаясь делами более экстремальными.

Например, устроить себе отпуск и поразвлечься.

Например, проведать Кристину…

В тот первый вечер своего пребывания на самой экзотической достопримечательности Казахстана — Шеркале, Кристина, как мы помним, была настроена довольно романтично: устье пещерки, где она устроилась на ночлег, было сухим, не жарким и там не дуло — чего же еще? Рассвет она тоже встретила без истерик и даже весело. Она выспалась, и вокруг нее были руины чего-то очень древнего — едва заметные, но самые настоящие.

Правда, на самой верхотуре горы, как оказалось, торчало вполне недавно поставленное сооружение из шестов и поперечин, то есть люди сюда время от времени все же поднимались, не только она, но и это было скорее хорошим, чем плохим намеком — это значило, что сюда есть несколько дорог, и внизу она сможет очутиться в любой момент.

Рассудив так, Кристина поднялась к шестам и еще разок осмотрела то, что ей предлагала гора. То, что снизу казалось полукруглым куполом, отсюда смотрелось неровной конусообразным холмиком, кое-где с фасадной стороны осыпавшимся, с плавным плоским спуском к противоположному краю по центру.

Похоже было что когда-то Шеркала имела форму, близкую к цилиндру, но с левой стороны стены этого цилиндра обрушились вниз, образовав обширную впадину, и судя по бороздкам, выбитым временем на вершине, произошло это не слишком давно. Потому что бороздки эти, обрываясь на краю провала, продолжались на другом его краю так что хоть мост перекидывай. Словно кто-то огромный выкусал бок круглой в плане призмы, и из-за этой раны очертания ее исказились.

Насыпь вверху хотя и была по направлению к «фасаду» излишне крутой, зато с противоположной стороны по левую руку прослеживалось возвышение, благодаря чему и возникала вышеуказанная ложбинка. В общем, при свете дня прогуливаться здесь вполне было можно, и многочисленная растительность в виде отдельных кустиков травы («кочек», как называли их у них дома на лугах) делали пейзаж более приветливым, чем могло бы показаться человеку, привыкшему к густому разнотравью.

Общая ширина пространства на вершине Шеркалы также впечатляла — на неопытный Кристинин глазок что-то около 500 метров. И там, на противоположном конце склона как будто снег лежал — это на поверхность выступал то ли мел, то ли известняк. Впрочем, подойдя к краю зеленой зоны, Кристина в ужасе отшатнулась: там верхнее плато обрывалось, резко уходя вниз отдельными неровными выступами.

Ясное дело, что ветер и вода от весеннего таяния снегов трудились здесь недаром — они выточили узкие каньоны, подобные тем, что были на тыльной стороне Шеркалы, придавая ей живописный, но неприступный вид. И если бы не пещеры, пронизывающие стенки горы сплошь вокруг, невозможно было бы даже подумать, будто здесь могли когда-то жить люди.

«Сколько же природе понадобилось столетий на то, чтобы выточить все эти каньоны?» — подумала Кристина.

«Как могли люди насыпать вверху известковой платформы этот огромный земляной холм и прокопать в ней столько пещер?» — такой была ее мысль номер два.

Третья мысль стоила обоих вместе взятых. Пещеры могли быть вовсе не выдолблены в горе — наоборот, гора могла быть целиком слеплена из энного количества земляных норок подобно тому, как соты в улье составлены из бессчетного количества отдельных восковых ячеек.