Онлайн книга «Когда ангелы смеются»
|
Пару секунд девчонка думала. А потом сказала: – Я тебе кое-что сейчас продемонстрирую. Она извлекла из своей чудо-сумки блокнот, вырвала оттуда чистый листок, взяла ручку и принялась с упоением наносить на этот листок какие-то непонятные знаки. Это была какая-то особая вязь, совершенно Киллиану незнакомая, но несомненно, это был осмысленный текст, потому что при этом губы девчонки что-то шептали. Несколько раз она заглядывала в интернет-переводчик. Киллиан глянул – словарь был русско-латинский. – Что ты пишешь? – спросил он, наконец. – Рецепт чудесного молодильного напитка сочиняю. А ты что подумал? – Разве ты в этом разбираешься? – Достаточно, чтобы сварганить правдоподобную фальшивку. – А ну, озвучь! Только сразу с переводом, потому как я в латыни не силен. – Слушай. вереска трава сухая – 1 унция ромашки цветы сухие– 1 унция календулы цветы сухие – 1 унция Смешать, истолочь в порошок в можжевеловой ступке, залить кипящей водой, перелить в горшок накрыть крышкой, и дать настояться три часа в теплом месте. Добавить порошок из листьев белладонны – 0,5 грана. Размешать и настаивать еще не менее двух часов. – Ловко! – засмеялся Киллиан. – Даже про вереск не забыла. – Это еще не все. Листок необходимо состарить. Девчонка достала пакетик с конфетами, освободила его (конфеты перекочевали в карманы ее куртки) и налив туда некоторое количество обычной питьевой воды, бросила крупинку чего-то там из своей аптечки. Хорошенько разболтав это что-то, чтобы крупинка растворилась, она достала клочок ватки, смочила его в полученном растворе и провела этой ваткой по листочку с рецептом сначала с одной стороны, а затем с другой. Листок слегка побурел, а затем пожелтел … – Надо просушить, – сказала девчонка невозмутимо. Она достала из сумки врученный и в порту рекламный постер, свернула его картинкой внутрь, то же самое сделала с газетой и, положив внутрь слегка влажный листок, поместила полученную конструкцию еще в один чистый полиэтиленовый пакет. Пакет проследовал в какую-то книжку с твердой обложкой, а книжка под седалищную часть девчонкиного туловища. Еще минут через сколько-то процедура развернулась в обратном направлении – листок был сух, тверд и догадаться, что еще недавно он был бел и мягок было невозможно. Между тем это было далеко не все, что несчастному клочку бумаги предстояло. Девчонка достала маникюрные ножницы, отрезала от него кромки, уменьшив в размере и, сунув Киллиану для «подержать», обдула его воздухом из своей дорожной сушилки и попросила помахать в воздухе. – Надо чтобы он остыл, –пояснила она, – иначе результат непредсказуем. Какого результата девчонка намеревалась еще достичь, Киллиан, впрочем, спросить не успел. Не успела она забрать у него свой демонстративный образец, положить его в то блокнот, из которого листок был вырван, блокнот стянуть резинкой и бросить в свою сумку, как фургон встал, задняя стенка его раскрылась, и их пригласили на выход. Девчонка тутже заторопилась на вольный свет. Киллиан замешкался, пропуская ее, и тоже спрыгнул на землю. Увиденный им из фургона пейзаж его несколько удивил. Фургон стоял во дворе какой-то очередной большой руины. И снаружи за стенами этой руины не было домов. По крайней мере, их не было заметно. – Я представляла себе Глазго несколько иначе! – произнесла девчонка удивленно. |