Книга Бургер для неверного мужа, или Попаданка берется за дело, страница 67 – Даша Семенкова

– Не буду скрывать, я далеко не знатного происхождения. И мои родители не располагали достаточными средствами, чтобы обеспечить мне достойное место в обществе. Пришлось всего добиваться самому.

– И это достойно уважения, – заметила я, вновь подумав о Милоше, который в своей жизни палец о палец не ударил.

– Благодарю. Поверьте, мне довелось вдоволь поесть так называемой простой пищи. Больше я ее не хочу. Равно как и жить в дурной квартире или носить дешевые, плохо сшитые костюмы. Наши привычки определяют нашу жизнь и выдают, кто мы есть.

Знакомая песня. У меня такая подружка была. Питалась макаронами и вечно занимала до зарплаты, но зато одевалась в бренды. Как будто переняв привычки богатых можно разбогатеть. Вот и этот тратит на поход с девушкой в ресторан сумму, которой ему на несколько дней перебиться бы хватило.

– Но сейчас вам вовсе нет нужды беспокоиться о костюмах. Вы ведь носите форму, – сказала, решив не развивать тему.

– Вы шутница, – рассмеялся он. – Но я бы хотел встретиться с вами в то время, когда ее не ношу. Например, вечером.

– Полегче, Трой. Не забывайте, я все-таки замужем.

– Ваше "все-таки" обнадеживает.

– Не цепляйтесь к словам.

– Простите, – кивнул он, пряча улыбку. – Не буду. Но позвольте сохранить их в памяти.

Он так мило и ненавязчиво флиртовал. Но все же я никак не могла забыть о том, что говорил о нем ангел. Как предупреждал, что мой инспектор мечтает пробиться в светское общество и готов на любые, даже грязные методы. Его привычка пускать пыль в глаза и жить не по средствам это только подтверждала.

Однако время мы провели неплохо. Трой был приятным собеседником и соблюдал границы, чтобы не показаться навязчивым. Я знала, что мы хорошо смотрелись вместе, и это тоже было приятно. На мне – платье цвета пыльной розы, не слишком яркое, сдержанное, но элегантное, выгодно подчеркивавшее грудь и талию. Ну а ему на самом деле очень шла форма, мужчин вообще она украшает.

Вернулась я, когда поток желающих отобедать иссяк. Горничная прибирала зал, Лука ждал на том же месте. Во взгляде его отражалась обида.

– Что вы мне скажете? Все ли было спокойно? – спросила я, присаживаясь напротив. Он насупился и посмотрел исподлобья.

– Спокойно, с чего бы быть беспокойству, – проворчал коротко и поджал губы.

– Тогда чем вы снова недовольны?

– С чего бы мне быть недовольным, – отозвался он, скорчив при этом такую физиономию, что недовольство можно было за километр различить.

– Вы мне это прекратите. Я такого не заслужила. В чем дело? Либо говорите как есть, либо хватит намекать, – не выдержала наконец.

– Очень вы меня, госпожа, обидели. Бросили тут как старого пса, пользуясь, что стряслась падучая, и убежали с кавалерами по ресторанам. Вернется азор Милош, уж он надо мной измываться не даст.

– Погодите-ка. Какая еще падучая?

Оказалось, что приступ внезапного неконтролируемого смеха бедняга принял за какой-то припадок. И теперь, придя в себя, перепугался, перебирая в воображении все известные болезни. Едва ли не завещание составлял. Мне стало ужасно стыдно. Повеселила, называется.

Пришлось признаться. И в том, что пошутила, и в том, что у меня есть некий магический артефакт. Уточнять не стала, здесь это обычное дело. Вопреки моим ожиданиям, Лука не начал ругаться. Наоборот. Обрадовался, что здоров.