Книга Бургер для неверного мужа, или Попаданка берется за дело, страница 79 – Даша Семенкова

– Азорра, что это вы такое говорите, – упрекнул Лукаш. Судя по голосу, только для вида. – Полно вам, вас супруг ждёт. Идёмте, азор Милош уже спрашивать изволили.

Он подхватил меня под руку и потащил в сторону палаты. А хватка-то железная, не вырвешься! Похоже, мое поведение он счёл совершенно неподобающим.

– Позвольте, мы не договорили! – голос Крыси мог быть не только писклявым, но и визгливым. – Неужели вы считаете себя вправе оскорблять...

– Именно я как раз в праве, – бросила я через плечо. – А оскорбили меня вы, нагло явившись сюда. Или в современном обществе нормы морали изменились, и шлюх с женами за один стол сажают?

– Азорра Николина, пожалуйста, – взмолился Лука. – Вы беспокоите больных, а ну как господин Милош услышат... Пойдёмте, будет вам упрямиться. Соскучится ждать – заругает, пожалейте старика.

Ему было жутко за меня стыдно. Я успела достаточно его узнать, чтобы заметить. Это меня охладило. Что я, и вправду, разыгрываю обманутую жену. Мы ведь и женаты по договору. Не всерьез.

И я наконец позволила себя увести, не обращая внимания на возражения Крыси, желавшей оставить последнее слово за собой. Пусть Милош с ней разбирается. Надо как-нибудь поговорить с ним, чтобы держал своих девок в узде и перестал меня позорить.

Но не сейчас, конечно. Он все ещё лежал в палате с зашторенными окнами, погруженный в страдания. С бинтами на глазах, вялый от обезболивающего. И он узнал меня по голосу. Ждал. Совсем было одиноко, наверное.

– Рад тебя... что ты пришла, Лина. Там что-то случилось? Я слышал шум, будто бы кто-то ругался.

Я напряглась, ожидая, что Лука начнет на меня жаловаться. Расскажет и про неудавшийся визит Крыси, и про то, какими словами я ее называла. Придется признаться, что я все про них знаю, и что вроде бы как знакома с его любовницей... Дичь какая-то.

Но Лука промолчал. Наскоро выдумал объяснение, что якобы молоденькие медсестры совсем распоясались и пришлось их отчитать.

Впервые я ощутила его не надсмотрщиком, не занозой в одном месте, а союзником. Тем, кто заботится и обо мне тоже, потому что я теперь часть семьи, которой он предан.

Милоша продержали в больнице шесть дней. Ни разу при мне он не выходил из-за ширмы. Ни одной из поклонниц не удалось к нему пробиться. Букеты и записки, впрочем, присылали регулярно. Цветы ему быстро надоели, отдавал медсёстрам вместе с лакомствами (насколько нужно было не интересоваться этим человеком, чтобы присылать ему сладости!), записки оставлял. Наверное, их ему читал Лука, или собирался сам прочесть позже – я не спрашивала.

Со мной он просто разговаривал через ширму. Просто так, со скуки. Ни о чем не просил и ни на что больше не жаловался. Быстро пришел в чувство и стал прежним Милошем, беззаботным и лёгким. Вернее, легкомысленным и поверхностным.

А вот на него жаловались. Врачи. Так как я оказалась единственной родственницей – мне.

Что засел в своей палате, не желает общаться с другими пациентами и отказывается от процедур, для которых надо ее покидать. Что приемный покой вечно осаждают какие-то девицы, а здесь между прочим госпиталь, а не дом свиданий. Что он отказывается от больничной еды, специально приготовленной для ускорения выздоровления, и ест только то, что приносит его дворецкий, нарушая ещё и режим...