Книга Последняя Хранительница, страница 157 – Полли Нария

В ушах шумело, и ориентироваться по звуку мне не представлялось возможным. Потому я просто бежала вперед, не думая ни о чем. В правильную сторону ли я двигаюсь? Заметил ли Эйтан уже мой побег? Все это было неважно. Главное – просто бежать, двигаться вперед, подальше от опасности. Картина мира от быстрого бега вокруг меня смазалось и превратилось в одно сплошное зеленое пятно, что то и дело цеплялось за мою одежду ветками, а за ноги кореньями. В таком темпе я двигалась долго, пока не осознала, что стремительно приближаюсь к оврагу и не успеваю затормозить.

Я кубарем мчусь по травянистому склону, цепляясь руками за всевозможные кусты, но мои ладони не могут ухватиться за мокрые от росы ветви. Так, вся исцарапанная, истерзанная живой природой, я падаю на живот и сильно ударяюсь головой об землю. На секунду мое сознание меркнет, и от боли мне хочется стонать, вот только позволить себе я этого не могу, потому что над головой раздаются знакомые голоса.

– Куда она подевалась! – истерично кричит Иволга – Как ты мог ее упустить?

– А где были твои глаза? А?

– Сложнова– то с лошадью прятаться и следить за вами!

– Я что, должен был с ней справлять нужду?

– Да хоть за ручку, Сокол! – слышится глухой удар, и прямо возле моей головы падает поросший мхом камень. – Где нам ее теперь искать?

– Вряд ли она прыгнула в овраг, она же не дура.

«О, ты бы удивился».

– Значит бежим вдоль!

До меня донеслись хруст песка, веток и мелких камней, и эти звуки, что стали удаляться, подарили мне надежду на спасение. Я еще немного полежала, чтобы окончательно удостовериться, что поблизости никого нет, и это не очередная хитрая ловушка, и только потом встала. Голова немного кружилась, но в целом я еще легко отделалась: могла бы лежать со свернутой шеей или переломанными конечностями, без перспективы быть найденной.

Времени обдумать дальнейшие действия было предостаточно, но теперь я осталась в одиночестве, в огромном лесу, где я была легкой добычей как для хищников, так и для демонов. Поддаваться отчаянию было для меня большой роскошью, в связи с этим, я затолкала это чувство как можно глубже и доверилась своим внутренним ощущениям.

Я что–то ощущала, нечто похожее на тихий шепот листвы, что звал меня, тянул, и ноги сами двинулись на этот зов. Кретч нагрелся, но теперь он не жег кожу, а лишь ласково согревал, отчего боль во всем теле даже немного утихла. Я брела и брела, все дальше, уходя в чащу. Лес стоял огромный и могучий: дубы и стройные буки казались грозными хранителями здешних мест. Раскидистые ветви этих великанов, были покрыты высохшими бурыми листьями. Только сейчас я заметила, что лес становился блеклым, хотя еще полдня назад в нем буйствовала жизнь. А здесь лесной массив как будто умирал, казалось, что невидимая сила тянет его жизненные соки, высушивая душу. Почему–то не пели птицы, все утро трезвонившие во все голоса. Когда ветер шевелил ветви, деревья издавали тревожный шелест, грозный шепот недовольства – предупреждение незваным гостям. Теперь я была уверена, что иду в правильном направлении.

Стало темнеть, и ко всему прочему, начало моросить. Через час одежда обвисла на мне мокрым грузом, пальцы окоченели, а тело сотрясала мелкая дрожь, вторя моим стучащим зубам. Ко всему прочему, мне стало казаться, что до меня доносится пугающее шуршание лесной подстилки, словно какие–то существа пробегали от дерева к дереву.