Книга Последняя Хранительница, страница 171 – Полли Нария

– Что же ты наделала, глупая… – прошептала. – Самым большим для тебя наказанием станет жизнь в одиночестве. Я не стану тебя убивать. Это будет слишком просто. Уходи и больше никогда не возвращайся.

И откинув меч в сторону, я отвернулась от нее, направившись к Соловью.

Но Иви была растворена в тьме, наполнена ей и яд тек в ее жилах, туманя разум. Она не смогла принять такой дар. Дар второго шанса, который так жаждала душа Сокола. Увидев мою незащищенную спину, демон не раздумывая, прыгнула. Я крутанулась на месте и выставила правую руку вперед и она, засияв еще сильнее, пробила грудь Иволги, достав до самого ее сердца. Я последний раз посмотрела в ее глаза, из которых потекли вязкие черные слезы и сжала руку. Тело обмякло, и я отпустила его, дав упасть к моим ногам.

Ликовала ли я? Нет. Наоборот, внутри поселилась такая пустота. Чувствовала себя грязной, поломанной и гнилой. Я чувствовала себя убийцей. А еще проигравшей.

Медлить больше не могла. Филин с Вороном сидели возле тела Соловья. Поникшие и упавшие духом.

– Луна, вам нужно попрощаться, – опустив голову, еле слышно произнес Фил. Я же от неверия закусила губу до боли и замотала головой. С глаз стали падать слезы, зудом отдаваясь в царапинах на лице.

– Знахарка, – сипло произнес мой мужчина и закашлялся кровью.

Я опустилась на колени, наклонившись совсем близко. Соловей был бледен, а глаза его больше не напоминали мед, они тускнели покрываясь мутной пеленой.

– Это не может так закончиться, – я прижалась лбом к его лбу, вдыхая такой родной запах. – Не может…

Приложив руки к его ране, сомкнутой вокруг инородного тела, я попыталась призвать свою силу, но та молчала. Тогда я стала оглядываться по сторонам, пытаясь придумать хоть что–нибудь, только бы не смотреть, как жизнь покидает тело Соловья. Холодная рука накрыла мою, сотрясаемая крупной дрожью.

– Луна, посмотри на меня.

Я закрыла глаза и замотала головой.

– Пока я этого не вижу, ты не уйдешь!

– Я люблю тебя, – шепот, значение которого ударило в сердце сильным разрядом боли. Я открыла глаза, и в тот же миг Древо за моей спиной начинает шелестеть листвой, хотя вокруг стоит безветрие. Оно скрипит и гудит, зовет меня повернуть голову. И я следую этой безмолвной мольбе и вижу, как рябь ходит волнами: бугрится и пульсирует.

– Несем его туда! –все удивленно смотрят на меня, не замечая тайных знаков. – Быстрее!

Но расстояние очень далекое для раненого человека и я понимаю, что он просто может не перенести этого. Сила заструилась по моим рукам и ногам, наполняя их благодатью, и я почувствовала свет и тепло, мощь которых была способна помочь мне спасти Соловья.

– Потерпи, прошу! – я попыталась заглянуть в глаза Соловья, но они уже были закрыты.

Не давая себе времени на мысли, я сама подхватила мужчину, не обращая внимания на боль в раненой руке, словно он и не весил ничего, и бросилась вперед с такой скоростью, что все вокруг смазалось, превратившись в пятна цвета без очертаний. В Древо вбежала не останавливаясь и не притормаживая, не давая ему шансов нас не пропустить. Древо и не препятствовало. Наоборот, обняло и обволокло, скрывая от глаз посторонних.

Сначала ничего не происходило. Но я уже чувствовала – что–то поменялось. Это ощущение было неясным, призрачным – как легкая тень от забытой паутины, – но оно не исчезало. Множество маленьких белых искорок стали появляться вокруг нас и оседать на раны, царапины и даже ушибы. Древко в груди Соловья надломилось и опало, а края кожи стали стягиваться на глазах. Я держала мужчину на руках и следила за его лицом, но оно все так и оставалось бледным. И даже когда последняя искорка пропала, грудь Соловья была неподвижна. И только сейчас я дала волю слезам и крику, что раздирал меня на части изнутри.