Книга Последняя Хранительница, страница 96 – Полли Нария

А потом звук разбитого стекла, осыпающийся сотнями осколков. Я поворачиваю голову в бок и вижу, как в комнату вместе с холодным освежающим воздухом врывается Он. Эйтан.

Который день Ласточка возвращается без хороших вестей. И который день я готов поубивать всех и самому отправиться в замок.

– Я была везде! – взволнованно твердит девушка. – Я подслушала разговоры всех придворных девиц и всех слуг, но никто и словом не обмолвился о ней!

– Ты что–то явно упускаешь! – настаиваю я. – Где ты еще не была?

– Только у венценосных; короля, его принцев, ну и парочки их приближенных.

– Значит, следует проверить и их!

– Соловей, это слишком опасно, – Филин злится на меня. – Не думаю, что это стоит того!

– Это? – я подхожу к Филину вплотную и готов сорваться в любую секунду. – Лýна, не «это», тебе понятно?

– Ты свихнулся с этой девчонкой! – с губ друга слетают слова, а в след за ними он получает кулаком в челюсть. В меня врезается такой же точный удар.

– Прекратите! Прекратите, немедленно! – Ласточка словно буфер втискивается между нами, как делала с самого детства. – Не вам решать, опасно это или нет. Я пойду!

– Лас!

– Нет, Филин, послушай меня! Я хочу это сделать!

Филин гневно качает головой и, резко развернувшись, уходит из комнаты, со стуком захлопнув дверь.

– Мне жаль, – с досадой начинаю я, потирая ушибленное место, но девушка меня перебивает.

– Не надо, Соловей, все в порядке.

Ласточка ушла затемно, в сопровождении с Эйтаном. Мы договорились по очереди ходить в караул, на тот случай если девушкам срочно понадобится помощь. Воительница обычно выходила из замка, когда солнце начинало подниматься из–за горизонта, мы провожали ее до таверны, слушали ее отчет, и она шла отсыпаться.

Я почувствовал тревогу уже тогда, когда тени на стенах моей комнаты стали расти, а Эйтан с девушкой еще не вернулись. В дверь постучал и сразу же вошел мой друг. Смотрел он на меня сердито, но также в них можно было уловить нарастающую тревогу:

– Их до сих пор нет!

– Я заметил.

– И это все что ты скажешь? – Филин был крайне возмущен.

– Если бы ты меня не перебивал! – закатил глаза к потолку. – Седлай коней, я захвачу сумки и проверю Дрозда перед отъездом.

Филин, едва замявшись, кивнул. И хоть он ничего не сказал, но это промедление было красноречивее любых слов. Дрозд был совсем плох. Как лекарь и сказал, он начал поправляться, однако в моменты бодрствования он говорил бессвязно, вел себя агрессивно и мог нанести себе новые раны, поэтому нам приходилось держать его в постоянной дреме и будить лишь для того, чтобы накормить.

Я заглянул в комнату, ожидая увидеть своего друга в том положении, в котором он был обычно, но от удивления замер на пороге.

– О, Соловей! – голос друга был хриплый, но очень даже бодрый. – А я не мог понять, куда вы все подевались? И где это мы?

– Что ты помнишь? – я подошел к Дрозду, положил руку ему на лоб, проверяя, есть ли жар. Но он был холодный и сухой.

– Эй, перестань! – мужчина, смеясь, откинул мою руку. – Со мной все в полном порядке.

– Значит слух вернулся? – я не мог поверить своим глазам, он выглядел здоровым.

– Вернулся? Хм. Честно говоря, я помню только то, как мы убегали от стражей в Вифернском лесу вместе с Вороном, а дальше полная тьма. Так что ты имел в виду про мой слух? – Дрозд бессознательно потянулся к своим ушам и не найдя их, замер. – Соловей, что со мной случилось?