Книга Бывшие не влюбляются, страница 69 – Теона Рэй, Ханна Хаимович

Еще я помнила, что Ретт мстит им не столько за меня, сколько за свою маму. А за маму можно сделать что угодно, и Святой дух вряд ли осудит.

Ворота с колючей проволокой наверху отворились со скрипом. Ретт впустил меня, следом вошел сам и взял мою руку в свою. Проводил внутрь здания, оставил у выхода.

— Побудь здесь.

Сам он двинулся в темноту. Я озиралась по сторонам, пугливо прислушиваясь к звукам. Капель где-то неподалеку, шорох крыс в углах. Сквозняк играл с пожелтевшими бумагами на каменном полу.

Издалека донесся скрип – Ретт отворял решетки камер. Следом стон и проклятия.

Ретт что-то ответил пленному, но я не расслышала. Потом он крикнул:

— Ада, открой дверь!

Я вышла на улицу и придержала дверь за ручку. Первым из здания появился Джо – еще более худой, чем прежде, с трясущимися от голода конечностями. Ноги его с трудом держали.

Лэнд оказался более крепким. У него стучали от холода зубы, а в глазах все еще читалась жажда убийства.

Надеюсь, Гилборны останутся в тюрьме навеки, иначе Ретту, да и мне, придется прятаться…

— Поторапливаемся, — Ретт ткнул Лэнда дулом пистолета в спину, подталкивая.

— Тебе несдобровать, парень, — прокряхтел Лэнд. — Думаешь, привезешь нас в Лэстен, и дело сделано? А знаешь ли ты, почему нас так долго не могли найти?

Ретт молчал. Я быстро шагала за ним, едва поспевая.

Лэнд не унимался:

— Всё продается и покупается, парень. И полиция, и судьи. Дать денег в обмен на сокращение срока – дело плевое…

— Вам срок не сократят, — хмыкнул Ретт. — Шагай молча. Я ведь могу и передумать сдавать вас живыми.

— Да лучше убей здесь! — рявкнул Джо, оборачиваясь. И тут же получил пинок в живот.

Я, ойкнув, отвернулась. Не могла видеть Ретта таким… Он ударил человека!

— А все-таки, — процедил Ретт, — ты останешься жить. Я лично попрошу отправить тебя на работу в северные шахты. Что скажешь, м? Перспектива сдохнуть в холоде от туберкулеза лучше, чем из года в год маяться в четырех стенах камеры?

— Заткнись, Джо, — попросил Лэнд, неожиданно растеряв самоуверенность.

Контрабандисты молча двинулись дальше.

Мы привели их на вокзал. Ретт заставил сесть обоих на скамейку и не сводил с них взгляда, пока я высматривала на горизонте поезд.

В одиннадцать часов я гуляла вдоль рельс в нетерпеливом ожидании. Ретт говорил, что не мог ошибиться со временем.

В двенадцать часов я тряслась от желания разреветься, но еще держалась.

В час контрабандисты принялись хохотать и подшучивать над Реттом. Тому вновь пришлось успокаивать их, применяя физическую силу, но теперь я отреагировала на это зрелище спокойно.

В два часа я нервно шептала Ретту на ухо:

— Почему поезда нет? Мы перепутали дату или время?

Ретт молча стискивал зубы. Он уже понимал, что произошло, а вот до меня еще не доходило.

Довольно скоро и я осознала, что организации “Волк и Заяц” больше не существует, а значит, и поезд не приедет. В мертвый город, закрытый призрачным куполом, могу попасть разве что высокопоставленные военные. Если им здесь что-нибудь понадобится.

Но они не приезжали сюда двадцать восемь лет. Надобности не было. И сейчас нет.

Я стояла на перроне, все еще веря в чудо. Ретт не торопил меня. Он давно принял решение отвести Гилборнов назад в тюрьму, чтобы они понесли наказание хотя бы здесь, без суда, а самим отправиться домой. В дом, который теперь станет нашим. Ненадолго, пока не закончатся продукты.