Книга Бывшие не влюбляются, страница 66 – Теона Рэй, Ханна Хаимович

— Может, выпьешь? — спросил Ретт, когда мы проходили мимо бара.

Сейчас здесь уже не было бармена, но пустые улицы, дома и магазины странным образом действовали успокаивающе. Это было лучше, чем смотреть на снующих туда-сюда людей и понимать, что все они давно мертвы.

— Хватит напиваться, — хмыкнула я. — Все нормально. Это просто пустой заброшенный город. Так ведь бывает? И Саруэл такой не единственный. Сколько еще мертвых городов по всему миру? Да полно!

Дом встретил нас распахнутой дверью.

Все наши вещи остались на своих местах. Продукты тоже по большей части были нетронуты, не считая нескольких брошенных на пол картофелин в мундире. Видимо, призрак до последнего пытался приготовить себе поесть, но есть не мог и не понимал, в чем дело.

Ретт молча убрал картофелины и выбросил их в мусорное ведро. Я набрала воды в чайник, поставила его на плиту и встала у окна. Что высматривала за ним – не знаю. Непривычная тишина давила, но в то же время я впервые за долгие дни почувствовала облегчение и даже плохо знакомое мне ощущение незыблемого счастья.

Когда чайник зашумел, я отвлеклась от размышлений и подскочила к шкафу, чтобы сделать бутерброды себе и Ретту.

— Сиди, — повелительно сказал Ретт, вынимая из холодильника хлеб, масло, нарезанный ломтиками окорок и банку с консервированными помидорами. — Я за тобой поухаживаю. Тебе сегодня досталось.

— Да что мне досталось-то, — буркнула я. — Мы вместе носились по городу.

Представляю, что сказал бы Дерел, если бы оказался на месте Ретта. Наверняка расселся бы в кресле с самоуверенностью короля, требуя чтобы я его обслуживала. Хотя нет. Не расселся бы. Потому что с Дерелом мы уже были бы мертвы. Призраки выпили бы нас досуха, если бы контрабандисты не опередили их…

…Ретт достал из посудного ящика большую плоскую тарелку и выложил на нее ломтики хлеба, мяса и помидоров в виде улыбающегося личика. Меня невольно начал разбирать смех. Точно такие же мордочки моя знакомая и коллега по редакции Морин выкладывала на тарелке для своей дочки. Ее дочь отказывалась есть, если еда не была сложена в какое-нибудь забавное изображение или фигурку.

Как же давно я не видела Морин… А может, больше и не увижу. Скорее всего, меня давно уволили.

Но вот Ретт... Впервые я задумалась о том, что, кажется, он будет хорошим отцом. И мне вдруг ужасно захотелось узнать, как он станет обращаться с детьми. Конечно же, с нашими.

Интересные мысли лезут в голову после бессонной ночи и полного приключений утра.

— У тебя загадочный взгляд, — с улыбкой сказал Ретт.

В своих раздумьях я не заметила, как он успел сесть напротив меня, а теперь обнаружила, что уже некоторое время вглядывается в мое лицо. Я скорчила ему в ответ рожицу.

— Не поделишься, о чем думала? — спросил он.

— Нет, — улыбнулась я, принимаясь за еду. — Знаешь что, в следующий раз приготовим что-нибудь горячее. Хочешь, я испеку еще один пирог? Жакард до него уже точно не доберется.

— Заманчиво.

Мы обедали в тишине, но молчание не казалось неловким. Нам когда-то было очень хорошо друг с другом, и сейчас мы вспоминали каково это. Медленно, неуверенно, но неотвратимо. И ничто больше не способно сбить нас с пути навстречу друг другу.

После чая Ретт со вздохом поднялся.

— Я пойду, — сказал он. — Посмотрю, в каком состоянии тюрьма, есть ли на дверях нормальные замки и сохранились ли где-то ключи.