Книга Ущербная для Темных Драконов, или выжить в Академии Магии, страница 20 – Дианелла Кавейк

Я посмотрела на тарелки. Все выглядело достаточно изыскано. Первое блюдо, второе и десерт.

И куда они добавили мышьяк?

Возможно.. в суп?

— Все выглядит так прекрасно! Пожалуй, попробую…

Я взяла ложку и под удивленные лица собравшихся поднесла суп к губам.

Я проследила глазами за персоналом. Их движения, суета, даже выражения лиц — все теперь имело значение. Если они позволят мне отхлебнуть ложечку супа, значит, он не отравлен. Никто не станет рисковать, позволяя баронессе прилюдно умереть прямо на кухне. Это было бы слишком очевидным преступлением, и даже моя «славная» семья не смогла бы замести следы.

— П-постойте, леди Лерианна! — вдруг вскрикнула одна из помощниц повара, нервно сглотнув.

Я остановилась, вопросительно взглянув на нее. Взгляд скользнул ниже, и я заметила на ее груди что-то вроде бейджика с именем. Фиона.

Значит, суп отправлен? Странно, не правда ли?

— Б-боюсь, что ваш суп уже остыл... позвольте нашему повару налить вам новую порцию? — сказала она, неуверенно хлопая глазами и нервно прикусывая губу.

Я приосанилась, не отводя взгляда. Почему же она вдруг так заторопилась? Можно было иначе выйти из этой ситуации.

Я глянула на ложку. Обычно богатые семьи пользовались серебром — драгоценным, изысканным и крайне полезным в плане безопасности. Мышьяк активно реагировал с ним.

Как я и ожидала… поверхность ложки начала темнеть. Известная всеми реакция серебра с ядом.

Фиона тоже это заметила. Ее глаза лихорадочно метались между моим лицом и ложкой. Она переступала с ноги на ногу.

— М-моя леди... положите ложечку, и мы быстро вам все заменим, — дрожащим голосом попросила она.

Я посмотрела на нее внимательно. Руки ее подрагивали, а на лбу выступила испарина. Боялась.

Чего? Меня? Или того, что я только что поняла?

— Почему вы дрожите? — спросила я, все еще держа ложку в руке.

Фиона сглотнула, она вся сжалась от напряжения.

— Я-я? П-простите, моя г-госпожа... наверное, я утомилась... извините меня, п-пожалуйста, — едва сдерживая слезы, пробормотала Фиона.

И я понимала, почему она переживала. Это было ее последняя попытка избежать последствий.

— О, моя дорогая, неужели вы притомились травить тех, кто вам платил? — произнесла я, улыбаясь холодной, едва заметной улыбкой, которая едва ли могла быть воспринята как дружелюбие.

Повар, стоявший в стороне, тут же вспыхнул от возмущения. Его кулак с силой обрушился на стол, вызывая гулкий звук.

— Что вы себе позволяете?! — вскрикнул он. — Кто мы такие, чтобы заниматься отравлением господ?!

Глупец.

Я приподняла подбородок, глядя на него сверху вниз.

— Это что вы себе позволяете, Жан? — я повысила голос, недовольно посмотрев на него. — Вы позволяете себе повышать голос на баронессу? Кем вы себя возомнили? Королем? Или, быть может, герцогом?

Жан, не ожидавший такого ответа, плотнее стиснул зубы и опустил голову.

— Раз вы отрицаете, что посмели отравить мою еду, то будьте добры, докажите мне, что она действительно не отравлена, — сказала я, не отрывая взгляда от его лица, и, взяв тарелку с супом, передала ее повару.

Жан замер, будто я всучила ему приговор, от которого нельзя отвертеться. Его брови резко взлетели вверх, а на лбу выступил холодный пот.

— Ч-что вы... как я смею есть еду, приготовленную для аристократов... — запинаясь, начал оправдываться он, отступая на шаг назад.