Книга Дареная истинная. Хозяйка лавки «С огоньком», страница 78 – Адриана Дари

И тем напряженнее становится читать следующую запись, сделанную значительно позже после этой.

“Обычный воск, который они закупили, не дает эффекта. Вернее, он есть, но значительно меньше.

Значит, все дело в магии отца. А именно магии нашего рода, ведь я тоже являюсь ее носителем.

Но отец снова сказал, что не откроет мне тайны, если я не вернусь в лавку и не буду помогать ему.

Гриндорк мной недоволен”.

Дальше текст становится все менее разборчивым, как будто Играх боялся или сильно сомневался. Словно его пальцы плохо его слушались или дрожали, когда он писал текст.

“Мне поставили условие: или увольнение, или секрет воска моего отца.

Еще недавно я бы сомневался. Но сейчас я знаю, что все совсем не так, как мы привыкли думать. Нужно выбирать, кому и во что верить. И я верю своим ушам и глазам.

Поэтому я без сомнений выбираю первое. Я не хочу быть к этому причастным. Сегодня я попрошу меня уволить”.

Почему-то именно последняя смазанная точка заставляет волосы на затылке встать дыбом. Это последняя запись Играха.

После чтения дневника сон долго не приходит. Я даже подумываю взяться за книгу про драконов, которую я нашла, но решаю, что хватит жечь свечи, ведь еще не сделала достаточно новых. Поэтому считаю барашков, козлов и, в конце концов, драконов, стараясь заснуть.

А утром, надев то же самое платье (хотя, если честно, очень хочется попробовать и остальные) первым делом спускаюсь в мастерскую, чтобы проверить свечи. И мне даже везет: по дороге я не пересекаюсь ни с кем из домашних. А это дорогого стоит!

Сердце немного колотится: вдруг ничего не получилось? Да ну нет. Химик я или где? И с воском же все получилось.

Осторожно постукиваю по металлической форме костяшками пальцев. Звук глухой, уверенный, значит, стеарин застыл как надо.

Придерживая форму одной рукой, другой аккуратно тяну за фитиль. Первая свеча выскальзывает так легко и гладко, что я невольно улыбаюсь. Отлично! Поверхность ровная, без единого изъяна, цвет молочно-белый с каким-то особенным мерцающим отливом.

Почти как восковые свечи, что я делала в прошлый раз...

Вторая свеча выходит такой же идеальной. А вот с третьей небольшая заминка: на поверхности остается едва заметная царапина. Досадно, конечно, но это мелочи. Главное, что они получились!

Выкладываю свечи в ряд на чистой доске, любуясь результатом. Семь штук, все примерно одного размера: сантиметров двадцать в длину. Если у мэра в доме не на гигантские свечи люстра рассчитана, то подойдут. Еще надо спросить, сколько им надо.

Беру одну свечу, подхожу к окну. Утреннее солнце просвечивает сквозь стеарин, выявляя идеально ровную структуру. Фитиль точно по центру, свеча чуть пружинит в руках, но не ломается. Именно то, что нужно!

За дверью слышится хорошо различимый шорох, стук и шепоток. Это вызывает у меня улыбку.

— Улька! — зову я, точно зная, кто там шебуршит. — Иди глянь!

Дверь распахивается мгновенно: ну точно, ждала! Глаза у горничной становятся огромными, когда она видит аккуратный ряд белоснежных свечей.

— Держи, — протягиваю ей три штуки. — Положишь дракону. Я тоже одну возьму, вечером понаблюдаю. А остальные, если все хорошо будет, отнесешь сестре. Да спроси у нее, сколько всего надо, чтобы я могла рассчитывать.

Улька прижимает свечи к груди, словно величайшее сокровище. В глазах блестят слезы: