Книга Ты ошибся с первенцем, дракон!, страница 7 – Лена Валевская

— Смотри-ка, он приходит в себя, — произнес за моей спиной кто-то с недоумением.

Я сфокусировала взгляд на лице старика, продолжая держать его за руку.

Ему и вправду становилось лучше. Приступ, чем бы он ни был вызван, явно прошел, и пожилой мужчина выглядел уже вполне здоровым.

— Это Икарт Кеттэльбрахт, — пояснили мне. — Человек с аллергией на магию. Про него все знают. Обычно он запирается в своем доме и носа наружу не показывает. Потому что любое магическое действие рядом с ним может привести к таким вот последствиям. И ни один лекарь не способен ему помочь. Потому что лекари лечат магией. А это, сама понимаешь, только усугубит его состояние. Или добьет окончательно. Думаешь, почему мы к нему не подходили? Потому что не хотели помогать? Просто мы тут все маги. Наша помощь только навредит. Его даже транспортировать до дома нельзя. Весь транспорт оснащен артефактами, а это та же магия.

— Я всего лишь светлячка создал, — убитым голосом признался еще один парень из толпы. — Просто решил показать девушке красивого светлячка. Кто же знал, что Кеттэльбрахт в нескольких шагах от меня? Зачем он вообще из своей норы выполз?..

А старик вдруг открыл глаза и посмотрел на меня.

— Как ты это сделала? — прохрипел он. — Как?

Надо ли говорить, что в тот памятный день шесть лет назад Икарт Кеттэльбрахт забрал меня жить к себе? Я стала его спасением, индивидуальным антигистаминным средством. Отныне он мог чаще появляться на публике, свободно ходить по городу, не опасаясь умереть в любую минуту из-за чужих магических действий, работы какого-нибудь прибора с артефактом или даже просто мимо проезжающего магомобиля. Мог посещать любые мероприятия аристократов, о чем раньше и помыслить не смел. И, конечно же, свободно заниматься своими научными исследованиями, не только запираясь в доме.

Я, разумеется, везде его сопровождала. Незаметно касалась дядюшки ладонью, если рядом появлялся источник аллергии, нейтрализуя его влияние, а в особо опасных случаях, когда приступа избежать не удавалось, снимала его симптомы и последствия.

Окружающим он представлял меня как свою дальнюю родственницу. Многоюродную племянницу из ныне несуществующей ветви древнего рода Кеттэльбрахтов. И даже официально записал меня таковой. Аристократы щепетильно относились не только к выбору супругов, но и тщательно отслеживали всех появившихся в браке отпрысков, документально оформляя каждого в особом Реестре Благородных, и поначалу признать меня дочерью дворянского семейства казалось задачей из разряда невозможный. Но Икарт не был бы умнейшим представителем своего народа, если бы не нашел выход, как легализовать в Ку-Ай-Дэри иномирянку.

Так я стала считаться незаконнорожденным ребенком одной из его почивших кузин. Бастардов регистрировали в обычном порядке, как и всех простолюдин, для этого не нужно было пытаться изменить записи в Реестре.

Легенда гласила, что некая Тиния Кеттэльбрахт некогда сбежала из дома с мужчиной из простого народа и приняла его фамилию, потеряв тем самым все связи с изначальной семьей. А добрый дядюшка Икарт нашел ее дочь Ирию и принял обратно в род.

Фамилию, которая якобы принадлежала моему мифическому отцу, я придумала сама, просто укоротив свою собственную. В то время как об имена аристократов можно было не только язык сломать, но и благодаря усердному их заучиванию чудесно прокачать память, простолюдины величались легко и изящно. Мне очень нравилась местная версия моих паспортных данных, превративших Ирину Николаевну Денисову в Ирию Дэн. Отчества в Великом Мире не были в ходу, принадлежность конкретным родителям определялась лишь фамилией.