Книга Твоя смерть тебя спасет, страница 24 – Лена Валевская

Но, в отличие от царевича, от тела Кощея я ощущала не жар и не тепло, а холод. Пронизывающий, заставляющий зябко ежиться. Как тот, что испытала однажды в темнице, во время вспышки гнева тюремщика.

Кощей не сказал ни слова, не хлестнул поводьями, а вороной сам взмыл в воздух, выныривая из-под деревьев в пропасть неба. Краем глаза успела я заметить Ивана, так и оставшегося стоять среди деревьев истуканом. Принял, видимо, мои слова о настоящей Марье Моревне к сведению. Надеюсь, он ее найдет, спасет, и будут они счастливы.

А я…

Хотелось плакать, кричать, злиться на судьбу. Но я просто молчала. Отчасти оттого, что ветер на такой скорости бил в лицо кувалдой, а отчасти потому, что слезами Кощея не проймешь, а крики и страдания его только позабавят.

Не успела я, как следует, посетовать на горькую участь, как случилось что-то странное. Конь в полете вдруг дернулся, взвизгнул почти по-человечески и выгнулся, едва не сбросив нас с Кощеем. В последний момент Кощей вцепился в шею скакуна, прижав к ней и меня. А потом мы все трое начали падать вниз, в зеленые волны бескрайнего лесного океана…

Сознание возвращалось медленно, словно утопленник, всплывающий на поверхность озера. Водными бликами сверкало в глаза солнце, настырными горячими лучами пролезало под ресницы. Я подняла веки и тут же прикрылась рукавом от этой режущей яркости. Мы же вроде на лес падали, деревьями сейчас должны быть укрыты, так где же тень? Тело плавила невыносимая жара, а спину почему-то холодил какой-то ледяной камень. Я скатилась с него, оглянулась посмотреть на диковину и обомлела.

Рядом со мной лежал Кощей, навзничь, раскинув руки, одну из которых и отдавливала я своей спиной. Это что же, выходит, мы так и рухнули на землю вместе, в обнимку, и колдун до последнего не выпускал меня из своих объятий?

Чудак. Будто бы это могло спасти при падении с такой высоты.

Но спасло же…

Я с изумлением поняла, что не пострадала. Вообще. Руки-ноги целы, и ни одной царапинки или синяка. Только голова плыла от зноя и палящих солнечных лучей. Шляпку бы сюда или платочек на голову…

Но что с Кощеем? Он-то почему без сознания? Лежит, будто умер. Разбился? Я подползла к нему на коленях и потормошила. Голова мужчины безвольно мотнулась, но глаза так и не открылись. Он хотя бы дышит? Припоминая, как определяют дыхание в фильмах, я поднесла руку к его носу. Зеркальца, к сожалению, при мне нет, нечему запотевать, но я надеялась хотя бы кожей ощутить движение воздуха из его легких. Но то ли дыхание было легким и редким, то ли он и вовсе не дышал, но я так и не смогла определить, жив Кощей или нет.

Моя ладонь легла ему на грудную клетку. Ничего не понятно. Врач-диагност из меня тот еще. Или же отличается злодей-чародей от обычных людей.

От черной кольчуги тянуло тем же холодом, что и от всего Кощея. Хотя по законам физики должна была она нагреться на солнце.

Пульс! Можно же еще прослушать пульс! Сначала отыскала бьющуюся жилку на запястье у себя, а потом, по аналогии — на безвольной руке Кощея. Да что же такое, у него и пульса нет? А если на шее?..

— Решила его всего ощупать? — раздался насмешливый голос. — Пока не может сопротивляться? Или примеряешься добить?

Я вздрогнула и обернулась. Вместо ожидаемого леса вокруг зеленели заросли созревающей пшеницы с вкраплениями синих васильков. Большой участок пару-тройку десятков метров в диаметре примяло, колоски разложило по земле, словно взрывной волной или ураганом. В центре этого участка и находились мы с Кощеем. Мы — и вороной конь.